Проспав почти весь день, удивился: сколько же капельниц в меня влили? Как ни проснусь, постоянно стоит новая. Черт, опять скоро ночь. Неужели этот старый хрыч опять появится? Как оказалось, последнее я сказал вслух.
– Да я уже тут. Как, удалось за день что-нибудь осознать из того, что пережил?
– Отстань от меня, – прошептал я вяло; с появлением старика на меня накатывали такая усталость и тяжесть во всем теле, что даже шевелиться не хотелось. – Зачем солдаты по лесам бегали, не лучше ли было просто сдаться? Смысл в этом какой? Бегали-бегали, а все одно – смерть.
– Ну, так чего, расскажешь, как сдался? Значит, думаешь, что в плену было хорошо? Не видел еще, как в плену-то? Зря скрывались, нужно было всем сдаться? – Дед, похоже, начал заводиться. – Иди тогда, еще посмотри, как пленным жилось, я-то видел…
И вновь я не успел даже открыть рот, как уже в который раз меня скручивает в дугу и боль режет все тело. Да сколько можно? Темнота сменяется пасмурным небом, а на меня смотрят несколько пар глаз. Разные, но все какие-то обреченные, что ли. Разглядывают недолго, протягивают руки. Сил почти нет, в ногах тяжесть такая, что совершенно нет желания ни вставать, ни куда-то идти.
– Давай, братка, давай…
Пытаются поднять, а я, понятно, опять валяюсь на земле. Даже не удивлен в этот раз, а стоило бы. В голове шум, перед глазами какая-то пелена, тело вообще почти не слушается, страшно и обидно как-то.
В этот раз я оказался на дороге, рядом, чуть в стороне, – деревянный мост. Слева лес вроде, а справа – поле. Окидываю взглядом людей. Еперный театр, да сколько же вас! Передо мной была колонна. Целая колонна людей, красноармейцев. Все без оружия, рваные, грязные, многие в бинтах, точнее, в каких-то тряпках, испачканных грязно-красным. Хромые, еле идущие, они заполонили собой все вокруг. Как же много их! Сотни, а может, тысячи? Не знаю даже, но зрелище унылое и страшное. Страшно от того, что вся эта толпа похожа на зомби, на лицах выражение усталости и отрешенности. Уверен, они гораздо моложе, чем выглядят, а выглядят, как старики. Меня буквально передернуло от увиденного. Столько страха и одновременно злости я не видел никогда. В мирное время, в котором я родился и жил, таких лиц не бывает. Что нужно сотворить с человеком, чтобы он стал так выглядеть?
Дорога была довольно широкой, но, как и ранее виденные мной, грунтовая. Пыль стояла столбом, люди идут, волоча ноги и поднимая тучи пыли. Куда нас вели, я понятия не имел, просто брел со всеми вместе. Иногда нам приказывали прижаться к обочине и пропустить колонны немецких войск. По обочинам тут и там попадались разбитые машины, в основном грузовики, но есть и легковушки, и телеги без лошадей. Много чего валяется вдоль дороги, даже танки видел, на вид совершенно целые, хотя я не знаток.