– Дело за малым: ты стрелять-то умеешь? – вновь хмыкнул я.
– А ты как будто не умеешь?! – на полном серьезе, заявил напарник. – Мы ж вместе учились, каждый должен уметь подменить выбывшего из строя члена экипажа.
– Я не умею стрелять! – выкрикнул я.
– Да не ори, ты веди главное, я шучу же. Лейтенант тебя всегда ограждал от всех занятий и работ, ты ж у нас лучший водитель в батальоне, – сказано было таким тоном, что хотелось как-то даже гордиться тем телом, в которое меня занесло.
Интересно, а как можно быть лучшим водителем на танке? Тут уж или можешь ехать, или нет. Я-то вообще ничего не умею, это тело само все делает, я только наблюдаю, ну, еще запоминать пытаюсь.
– Подожди, сейчас осмотрюсь, пригляжу позицию, тогда и рванем. Горючки как?
– Так ведь мало проехали, – удивился я, – должно быть почти столько же, сколько измерили в последний раз. Может, чуть-чуть меньше.
– Ладно, осмотрел бы ходовку пока, взрывы-то рядом были, вдруг чего.
– Хорошо, – сказал я и полез наружу.
Мы помогли вылезти наводчику. Чего он будет там сидеть, все одно – отвоевался. Плохо у него дело, здорово рассечено лицо, и да, одного глаза, похоже, нет. Видел мельком, что там все в крови, и парень, похоже, умом тронулся. Лежит, воет, ни слова не сказал еще. Его оттащили в сторону, воронок хватало в округе, положили рядом с телом погибшего командира танка.
Вновь, как и при управлении танком, я доверился тому, что тело само все сделает. Конечно, сами по себе ноги меня не несли в нужную сторону и руки не крутили ничего, что требовалось. Но вот в голове само собой как-то появлялись знания о том или другом предмете, когда я на них смотрел. Взглянул на гусеницу и почти сразу заметил, что она чуть вытянута, заметил болтающийся палец на траке, скол на одном из катков. Во блин, а почему раньше такого не было? Почему я, как баран, не знал, как винтовку держать? Ничего не понимаю. Может, это реально дед так сделал?
Радист бегал недалеко, он просто взобрался на бугор, отделяющий нас от поля, на котором идет бой, и лежал там, наблюдая. Вернулся и затеял кипучую деятельность в башне.
– Севка, сможешь прижать вон ту березу? – радист указал мне на чудом уцелевшее дерево метрах в десяти.
Тут вообще было мало деревьев, в основном кусты, но побитых и поваленных хватает, так что березке повезло.
– А зачем? – не думая, ответил я.
– Прижмешь ее, она нас укроет, там как площадка получится. Я башню сдвинуть не могу, будешь корпусом доворачивать. Понял?
– Держись, – буркнул я и тронул танк с места.
С первого захода сделал то, что и требовал от меня радист. Уронил березу, встал так, что радист аж заорал от удивления.