Графиня оглянулась, даже принюхалась: не слышит ли кто-нибудь их из числа посторонних, не притаился ли в засаде шпион. Вроде, все спокойно. Она произнесла:
— Злую ауру мы, эльфийки, за сто верст чуем. Но этот Раджа способен менять внешность и ауру, он так очаровал императрицу, что она сразу же выходит из себя, когда ей хотя бы намекаешь на недостатки оборотня-вильфабака. Альбина снова скинула кольчугу и решительно ответила:
— Я ее вылечу магией!
— А меня магией вылечила после тяжелейшего ранения Аленушка, — сказал наконец после длительного молчания внимательно слушавший сказочную историю Скопин-Шуйский.
— Я знаю, — ответила Альбина. — А продолжение расскажу в следующий раз…
Противник тем временем не дремал. Осада Смоленска польской армией продолжалась. В ляхах говорила гордость, они хотели овладеть городом любой ценой. Смоленск подвергли массированному артобстрелу. Но толстые стены устояли.
Король Сигизмунд собрал малый военный совет. Военачальники не были едины. Одни предлагали попробовать взять город ночью, другие советовали все же снять осаду и идти к Москве. Король склонялся к тому, чтобы еще раз штурмовать город всеми силами.
Герцог Барбаросса доложил о прибытии из Германии двух дополнительных наемных полков. Ватикан продолжал финансировать восточную компанию, много денег получено и от турецкого султана.
Но немецкий герцог все-таки был недоволен:
— Мы ожидали большего притока солдат и денег от Ватикана!
Иезуит с мрачным тоном ответил:
— Наслышавшись о победах русских, многие наемники боятся идти на восток. Поэтому полки собираются с трудом. Кроме того, казна Ватикана не безгранична.
Герцог Барбаросса подсказал:
— Усильте торговлю индульгенциями, чтобы денег хватало на все!
Владислав вполне серьезно добавил:
— И введите налог на жен!
Иезуит с мрачным видом ответил:
— И так протестанты обвиняют нас в отступлении от Писания. А ты хочешь дать им дополнительный повод для нападок на святую церковь? А индульгенций мы продаем в достаточном количестве. Были бы желающие их купить.
Герцог Барбаросса сказал:
— Грех неистребим, а страх перед расплатой еще у многих не успел атрофироваться.
Иезуит ответил:
— Протестанты обещают сейчас спасение подешевле!
Владислав хихикнул. У него страх перед расплатой уже успел атрофироваться.
Иезуит посмотрел строго на сына короля и сказал почти на распев:
Человек в безверии несчастен,
Жить в греховной похоти нельзя!
Потому что Божий гнев ужасен,
Потому что строгий Бог судья!
Плоть в аду от боли изнывает,
И пора вам всем понять давно