— Слушай, откуда ты такой появился, а? Ты что, не знаешь, что смертные феям должны повиноваться беспрекословно!
— Если честно, слово «фея» я впервые слышу от вас, дорогуша, как и слово «смертный». А с какой это стати я должен тебе повиноваться?
— Я спасла тебя, выходила, вытащила с того света!
— Я тебя об этом и не просил, между прочим. А если ты это сделала для того, чтобы потом мною командовать, то ничего благородного в твоем поступке нет.
— Ах ты, негодяй! — лицо феи покрылось отвратительными красными пятнами, а по пальцам пробежали сине-зеленые молнии — вот-вот ударит!
Но в этот момент из-за деревьев вышли две другие феи — одна в голубом, другая в зеленом.
— Что здесь происходит, сестра?
— Представляете, наш больной отказывается соблюдать постельный режим и ещё и не признает над собой Опеку Сообщества! Вы можете себе это представить?! — «розовая» буквально задыхалась от гнева.
— Ну, не будь такой резкой, сестричка, — мягко сказала «голубая». — Откуда ему знать об Опеке, о Сообществе, о цивилизации, если он, судя по всему, вырос в этой ледяной пустыне, если он — дикарь? — а потом, обернувшись к Люку, произнесла уже на человеческом наречии:
— Вы уж простите нашу младшую сестренку, она всего на пару лет старше вас, она — стажерка, горячая, импульсивная… Я вижу вы вполне поправились и постельный режим вам уже и не нужен. Лучше пойдемте с нами. Хотя уже темно, но мы с сестрами быстро организуем ночной ужин. Вам понравится. Вы, наверное, проголодались, ведь, правда? — и «голубая» фея с пепельно-белыми волосами обворожительно улыбнулась и нежно взяв Люка за руку, мягко, но настойчиво повела за собой, еле заметно подмигнув «розовой». Конечно же, от такого предложения, а тем более исходящего от такой обворожительной красавицы, Люк не мог отказаться.
«Голубая» повела его между зарослями чудных деревьев, которые она представила ему как «кокосовые пальмы». По пути она объяснила, что эти деревья растут далеко на Юге, в жарких странах, где никогда не бывает ни снега, ни льда, а теперь они сажают их здесь. Их плоды — большие орехи — очень вкусные и она непременно угостит ими его.
Голос «голубой» был мягкий, бархатистый, он журчал как ручеек, и от него по всему телу распространялась приятное тепло и покой. Люку хотелось слушать его вечно и вечно следовать за обладательницей голоса, куда бы она не направлялась.
Но вот волна усыпляющей неги добралась до сознания Люка, защищенного солнечной стеной Потока и… Он тут же проснулся, а «голубая», закусив губку, вырвала ручку из его ладони.