— Ну, признавайся, человечек, ты ЭТОГО хотел, да? Никитский вытаращил глаза на лужайку — именно такой сюжет он и планировал заказать Ганину…
— Ну и чудненько, а вот и весь выводок здесь!
Через закрытые двери спальни уже прошли люди в черном. Здоровенный двухметровый Нахаш нес на плече, как бревно, крашеную блондинку — жену Никитского, уже одетую в летнее прогулочное платье, зажав ей здоровенной волосатой рукой рот. Клювоносый Вукху и клыкастый Ашмедай несли, также зажав им рты, парализованных от страха детей, также уже облаченных в летние одежды — мальчик в бриджи и рубашку с коротким рукавом, девочка — в белую.
— Осталось этого приодеть, — сказала девушка и махнула рукой. И вот уже на Никитском аккуратно сидел мягкий летний костюм цвета кофе с молоком, а на голове — соломенная шляпа.
— Ну, вроде бы и все… — взглядом расчетливой хозяйки взглянув на всю компанию и облегченно вздохнув, прямо как женщина, только-только сделавшая грязную, но необходимую работу по дому. — А теперь — вон отсюда!
— Вы что, не слышали, что вам сказали?! Во-о-о-о-он! — заревел что есть силы Ашмедай, сверкнув зелеными кошачьими глазами, а за ним — и двое других, так что слово «вон!» прозвучало трижды по три и притом так громко, что у Никитского и его домочадцев заложило уши. А потом вдруг из картины на стене раздался звук, похожий на звук пылесоса и… Никитский и все его семейство, прям как ворох осенних листьев от ветра, полетели прямо в картину…
— Госпожа! Госпожа! Вам пора! Скоро полночь, а у нас ещё так много дел, кар-р-р!
— Да, да, дел уйма просто! Мяу! Столько желающих, что отбою нет — и все хотят ласки, все хотят наслаждений, все хотят утешений, никак не успеем!
— А-ав! Р-р-р-работа не ж-ж-ж-ждет! — гавкнул пес. Девушка сморщила носик — вот-вот заплачет!
— Как всегда! На самом интересном месте! — и она досадно всплеснула руками. — Ну какой смысл быть Госпожой, Принцессой, Владычицей, если тебя как рабыню гонят то туда, то сюда! Вот мой Художник — это да… Рисует целыми днями, мечтает… Как я ему завидую, друзья! Ну чем я отличаюсь от простой уличной проститутки, ну чем, скажите мне на милость!? — топнула ножкой девушка.
Вся её прислуга как по команде склонила головы долу и как заклинание на разные лады сладострастно залепетали:
— Вы — бесподобны! Вы — фееричны! Вы — божественны! Вы — само совершенство!!!
— Тьфу на вас, лицемеры! Слушать вас не могу! Вы всегда лжете, а вот мой Художник меня искренне боготворит!.. Ой, проклятье! Опаздываю! — вдруг воскликнула девушка, — и верно, солнечный свет, льющийся потоком из картины в комнату, начал мерцать, живая картина на доли секунды периодически становилась просто картиной — из красок и холста. — Бежим, хвостатое отродье! Бежим! Врата, врата Иштар закрываются! — пронзительно закричала девушка и первая прыгнула в картину, а вслед за ней туда буквально влетели все ТРИ черных зверя — пес, кот и ворон…