А теперь она все равно меня убьет. Внутри я уже мертва, и отчасти мне даже хочется, чтобы Мелисса покончила с этим, чтобы поскорее опустилась тьма, которая появилась после ухода Кэти и сейчас грозит поглотить меня.
«Давай, Мелисса. Убей меня».
Я бросаю взгляд на деревянную подставку для ручек на ее столе – ту самую, сделанную Кэти, – и чувствую прилив ярости. Кэти и Джастин боготворили Мелиссу. Они видели в ней приемную мать, человека, которому доверяли. Как она посмела так предать нас?
Мысленно встряхиваюсь. Если Кэти умрет, кто останется с Джастином? Я снова шевелю запястьями, поворачиваю руки в разные стороны, находя извращенное удовольствие в возникающей боли. Она отвлекает. Мой взгляд по-прежнему прикован к экрану, словно я одной только силой мысли могу заставить дверь подсобки распахнуться.
Возможно, Кэти жива. Возможно, ее изнасиловали, избили, но не убили. Что с ней станет, если меня не будет рядом тогда, когда она больше всего во мне нуждается? Нет, я не позволю Мелиссе меня убить.
Внезапно прохладный воздух касается крошечного участка кожи на запястье.
Мне удалось ослабить ленту. Я смогу освободиться.
Быстро сообразив, опускаю голову на грудь. Пусть Мелисса считает, что я сдалась. Мысли проносятся стремительным вихрем. Двери в доме заперты, а единственные окна в кухонной пристройке – огромные световые люки – слишком высоко, до них не дотянуться. Есть лишь один способ помешать Мелиссе – убить ее первой. Идея настолько нелепая, что голова кружится. Как я в такое впуталась? Как превратилась в женщину, способную лишить кого-то жизни?
Хотя убить Мелиссу я смогу. И убью. Мои ноги связаны так туго, что об освобождении даже думать не стоит, а значит, двигаться быстро не получится. Мне удалось ослабить клейкую ленту на запястьях, и я осторожно, стараясь не шевелить плечами, вытаскиваю одну руку. Наверняка на моем лице написан весь план, поэтому я смотрю на экран. Не надеюсь увидеть Кэти, но все же отчаянно жду хоть какого-то движения за закрытой дверью.
– Странно, – говорю я, не успев подумать о том, что свои мысли лучше держать при себе.
Мелисса глядит на экран.
– Что?
Я уже освободила руки и держу их сцепленными за спиной.
– Вон тот знак, – киваю на левый верхний угол экрана, – у схода с эскалатора. Минуту назад его там не было.
Складная желтая табличка предупреждает о мокрых полах. Что-то пролилось? Но когда? Я не видела.
Мелисса пожимает плечами.
– Значит, кто-то ее поставил.
– Не ставили ее. Она просто появилась.
Когда Кэти поднималась по эскалатору, никакой таблички не было, иначе та на секунду оказалась бы перед моей дочерью. Что касается того, когда она появилась… ну, точно не скажу, но с тех пор, как Кэти исчезла, я отрывала взгляд от экрана не дольше, чем на несколько секунд. И всякий раз, замечая там очередной светоотражающий жилет, отчаянно надеялась, что его владелец пойдет в ту комнатку, где сейчас находится Кэти.