Но она не может сдержаться, и прекрасный сад наполняется звуком ее истерических рыданий. Наконец, выплакав все глаза, она затихает, и Плиний предлагает лечь спать. Похоже, его утомило и даже раздосадовало столь бурное проявление чувств.
— Жаль, что мы так бездарно провели твой последний вечер, — говорит он, глядя, как она раздевается. — Я тебе уже все объяснил. Как бы восхитительна ты ни была, тебе просто нет места в моем доме. И потом, я уже старик. У тебя ведь наверняка есть другие мечты? Многие куртизанки рано или поздно выходят замуж или устраиваются как-то еще.
— Ничего другого мне не нужно, — говорит Амара, устало укладываясь в постель. От горя ее тело словно наливается свинцом. Она уже чувствует, как вокруг смыкаются стены лупанария.
Впервые за все время он, вместо того чтобы погрузиться в чтение, ложится рядом с ней. Опершись на локоть, он склоняется над ней и проводит ладонью по ее волосам.
— Ты же умная девочка. Ты все понимаешь.
Амара закрывает глаза, и из-под ее ресниц катятся слезы. Она ощущает тепло его тела, чувствует на своем лбу его сухой поцелуй. Отвернувшись, она сворачивается в комок и прячет лицо в ладони. Он с громким раздраженным вздохом встает с кровати и, пробормотав: «Какая глупость!» — садится за письменный стол.
Обессиленная несчастьем, Амара, словно в ту первую ночь, засыпает под скрип стилоса Плиния и плеск садового фонтана.
Духи — самая бесполезная роскошь… Единственное их преимущество в том, что с их помощью проходящая мимо женщина может отвлечь на себя внимание тех, кто занят иными предметами.
Плиний Старший. Естественная история
Когда Амара просыпается, Плиний уже сидит за столом, наблюдая за ней. Одного взгляда на его лицо достаточно, чтобы понять, что повторные унижения ни к чему не приведут.
— Прошу прощения за мое поведение, — говорит она, садясь и прижимая простыни к груди. — Я не желала таким образом отплатить тебе за доброту. Надеюсь, что не оскорбила тебя.
Увидев, что она спокойна, Плиний заметно расслабляется. Он подходит к постели и, взяв Амару за руку, поглаживает ее ладонь.
— Я знаю, что женщины от природы эмоциональные существа, — говорит он. — В твоем поведении не было ничего оскорбительного. Я рад, что ты все понимаешь. Итак… — Он поднимает Амару с постели и подводит к ее одежде, возможно, опасаясь, что она опять заплачет. — Сегодня утром я подумал, что ты можешь сделать мне одно одолжение. Вскоре ко мне заглянет племянник моего близкого друга. Если не возражаешь, я хотел бы, чтобы ты с ним подружилась.
Полуодетая Амара замирает.