— Проклятые бабы, — бормочет он.
— В чем дело? — с небрежным, почти скучающим видом спрашивает Феликс, опираясь на металлический прут, будто на посох.
Мария подбоченивается. Ее грудь еще вздымается после драки.
— Ты мне скажи! — кричит она. — Твой громила крушит заведение моего хозяина! Эту комнату снимает Симо, она принадлежит ему. Ты не имеешь права!
— Вот эту комнату? — спрашивает Феликс, махнув прутом в сторону маленькой темной кубикулы, выходящей прямо на улицу. Он морщит нос, словно почувствовав затхлую вонь. — Симо снимает эту комнату?
Мария заступает ему дверной проем. Амара невольно восхищается ее смелостью.
— Тебе это отлично известно. Поэтому этот ублюдок и пытается разбить вывеску.
Феликс улыбается спустившемуся с лесенки Трасо.
— Пожалуй, мы можем оставить даме ее вывеску, — говорит он. — Впрочем, не великоват ли член для такого маленького лупанария? На что надеется твой хозяин? Что вниз по улице стечет отребье, которому не хватает деньжат на моих шлюх? — Феликс поворачивается к пьяным зевакам. — Каких баб вы предпочли бы трахать? Эту толстуху, — он показывает на Марию, — или одну из моих девочек?
В толпе раздаются смешки. Ипстилла смеется, но Телетуза выглядит недовольной. Амара подозревает, что испанку не слишком радует перспектива провести ночь с кем-то из собравшихся пьяниц. По крайней мере, в этом они единодушны.
— Можешь трепать языком сколько влезет, — говорит Мария, выпятив подбородок. — Меня так просто не проймешь. По-твоему, меня толстой никогда не называли? Так вот, моя большая толстая задница не сдвинется с этого места.
На сей раз смешков удостаивается Мария. Феликс кивает и искривляет губы в жестокой улыбке.
— Тут у вас и привратника нет? — спрашивает он, демонстративно оглядывая улицу в поисках несуществующего защитника Марии. — Невысоко же тебя ценит Симо, если торгует тобой прямо на улице. Мало ли что может случиться. Стоит отвлечься на минуту и бах! — он щелкает пальцами, — кто-то украл твои товары. Или повредил, — добавляет он, со значением глядя Марии в глаза.
Амара впервые замечает, что за бравадой Марии скрывается страх.
— Если я такая уродина, чего же ты стараешься запугать меня своими угрозами?
Феликс кланяется.
— Уверен, что после твоей сегодняшней сцены к тебе косяком пойдут все местные мужчины.
В ответ пара пьяных зевак проталкиваются к маленькой темной кубикуле Марии, и та со страхом осознает, что не сможет ни ограничить, ни сдержать своих клиентов. «Должно быть, он сильно ее ненавидит, — думает Амара, — если позволяет Симо заработать только ради того, чтобы ее напугать». Она боится, как бы Мария не разделила судьбу Драуки.