Она решила сортировать по жанрам, затем по авторам и взялась за дело. Когда стемнело, она еще не закончила. Только когда домой пришел Мартин, она поняла, что прошел целый день.
Мартин пришел поздно. На часах был девятый час.
— Привет! — сказала она, встретив его в коридоре, все еще в халате.
— Прости, что я поздно, — сказал он и обнял ее. Его щека была холодной после улицы, но объятия — такими же теплыми, как всегда. — Я хотел позвонить, но застрял на скайпах с лондонской командой.
— Всё в порядке?
Он снял куртку, покачав головой.
— Я нормально, просто устал. Но проект — полный хаос. Нет сил говорить об этом.
— Я все равно ничего не понимаю в твоих штуках. Я рада, что мой рабочий компьютер хотя бы включается.
— Жаль, я не такой. Иногда я спрашиваю себя, зачем я захотел работать с этой фигней. Серверные приложения. Разве звучит круто?
Анника покачала головой и сморщила нос.
— Посмотри, что я сделала, — сказала она и повела его в гостиную мимо стопки сложенных коробок. Она показала на книжную полку. — Правда красиво?
Мартин взглянул на полку и склонил голову набок.
— Конечно! Но разве все не так же, как дома? В квартире, я имею в виду.
— Нет, глупенький. Я по-другому рассортировала.
— Значит, я теперь ничего не найду, — рассмеялся он и посмотрел на нее. Глаза блестели от радости.
Анника улыбнулась и подумала, что ей повезло найти такого хорошего мужчину. Мужчину, который вскоре станет отцом их ребенка.
Я делаю только то, что от меня требуют существа, то, что я должен делать, чтобы выжить. Одновременно я оплакиваю свою судьбу, горько и глубоко.
Понедельник, 13 июня
— Войдите, — сказала Кнут Лерьедаль.
Сесилия зашла в маленькую переговорную, предоставленную Лерьедалю на время работы в Гётеборге. Он демонстративно продолжал сидеть на стуле и разглядывал ее, пока она внимательно осматривалась. Она не понимала, как он сумел так быстро заполнить комнату хаосом из бумаг и полупустых кофейных кружек.
Пахло ночной работой — потом и засохшим кофе.
— Да, выглядит не очень, — сказал он. — Но работать можно. Все равно я не планирую тут оставаться.
— Надеюсь, — сказала Сесилия с плохо скрываемой язвительностью в голосе.
Кнут покачал головой.
— Не знаю, что вы на самом деле обо мне думаете. Но поймите, что я вам не враг. На самом деле наоборот — я могу оказаться последним дружелюбным персонажем в управлении.
— Что вы хотите сказать? — Сесилия отодвинула блокнот со стула и села.
— Смотрите, думаю, вы поймете. Вы умная женщина, застрявшая в расследовании, которое никуда не ведет. В этом-то мы солидарны?