— Нет проблем! Все в порядке?
Ян огляделся в гостиной. Пол и вся мебель покрыты штукатуркой и пылью. Стена оголена до бетона и покрыта царапинами, после того как он разломал внутреннюю кирпичную кладку. При входе в подвальный коридор вырастали причудливые горы из камней.
— Я много размышлял последнее время. Я хочу разобраться с правами на мои изданные книги, все мои рукописи. Просто на случай, если со мной что-то случится.
Произнося эти слова, он медленно вел кончиками пальцев по бетону. Он дрожал от удовольствия, ощущая, как небольшие неровности материала царапают кожу под ногтями.
— Вы с Терезой обсуждали брачный договор? — спросила Эмма.
— Она такое никогда не подпишет. Я скорее думаю о завещании.
— Понимаю. Никогда не помешает иметь завещание. Что вы хотите сделать, более конкретно?
Ян широко улыбнулся и дал объяснения. По окончании разговора он уже был записан на составление завещания в присутствии двух свидетелей, которые, как объяснила Эмма, должны присутствовать лично. Он завершил разговор, отключив телефон, и прошел по короткому коридору в кладовую. Тело Терезы лежало на боку, с подогнутыми к груди ногами, возле ямы, ведущей в подземелье. Он почувствовал укол горя, тут же исчезнувший. Шепоты оказались правы. Она предала его. Она заслужила свою участь.
Он положил ее целой щекой вверх, чтобы не думать о содеянном. Все же и на эту сторону смотреть было почти так же неприятно. Безжизненная кожа провалилась между челюстями, образуя впадину. Ян вспомнил, как увидел Терезу впервые — загорелую и с ямочками на щеках. Он сел на корточки и заправил прядь ее светлых волос за ухо. Кожа была холодной и огрубевшей. Когда-то Тереза была самой важной женщиной в его жизни. Теперь она всего лишь грязное мертвое тело у его ног в подвале. Вздохнув, он окинул ее труп взглядом от головы до пят, вплоть до потрескавшихся наращенных ногтей на упавших на грязный пол руках.
На ее безымянном пальце поблескивали кольца — свадебное и помолвочное. Большой камень на помолвочном кольце был наполовину запачкан запекшейся кровью, но все равно гипнотически мерцал в его глазах. Что-то зашевелилось в груди при воспоминании о легком сопротивлении кожи, когда он осторожно надевал его ей на палец. От воспоминаний о былом счастье выступили слезы. Существам, вероятно, это не понравится, но он хотел оставить что-то от себя прошлого. Он ухватился за окоченевший палец Терезы и снял кольца. Они позвякивали на ладони, когда он сжал их в руке и вытер проступившие под веками слезы. Кольца он оставит себе. От всего остального, что было Терезой, он избавится — тем способом, который нашептали ему существа.