Потеря отца должна была сблизить меня и мать. Вместо этого на поверхность всплыли тайны. В ту ночь он был пьян, а рядом сидела другая женщина. Моя мать давно знала, но держала меня в неведении. Когда он пил, она делала так, что бутылки исчезали. Теперь мать начала пить сама.
Воскресенье, 21 ноября
Очередной просмотр, очередной дом с домашним интерьером и безликим убранством.
Стоя в коридоре с выгоревшими текстильными обоями на стенах, Анника без видимой причины наполнилась покоем. Через мгновение она уже знала почему. Ее охватило противоречивое чувство: находясь в обстановке с модной мебелью и предметами интерьера, призванными отвлечь внимание от того, что здесь не переклеивали обои с 1974 года, она все равно почувствовала себя как дома. Сердце здесь билось немного спокойнее. Несмотря на недостатки, дом был действительно уютным. Ей здесь нравилось.
Она притянула к себе Мартина.
— Я хочу здесь жить, — сказала она и почувствовала, как по лицу расплывается улыбка. Как внутри зреет желание жить здесь вместе с ним, вытесняя сомнения, с которыми она всегда боролась.
— Уверена? — спросил он, вопросительно глядя на нее. — Я удивлен, что ты вообще захотела его посмотреть.
Анника кивнула так, что волосы упали ей на щеки. Она чувствовала себя неугомонным подростком. Она так хотела этот дом, что едва могла стоять на месте.
Мартин осмотрелся с довольной улыбкой на губах.
— Хм-м, тут есть интернет-кабель.
— Хватит дурачиться! — Анника легко толкнула его в живот. Он рассмеялся. — Признай, что тебе он тоже нравится.
Он кивнул:
— Хорошее расположение. И нет подвала. Как там говорят? Ticks all the boxes?[2] Ага! Пойдем, лучше поговорим в машине. — Анника искоса посмотрела на других претендентов. — У стен есть уши.
Поблагодарив за просмотр, они выкинули синие бахилы в ведро у двери и вышли. Анника не могла перестать улыбаться. Дом — идеальный. Не слишком маленький и не слишком большой. Рядом с автобусной остановкой и хорошим сообщением с площадью Йэрнторгет. Конечно, много чего понадобится отремонтировать, но ничего срочного. Можно будет подождать пару лет, пока не появятся средства. А сейчас даже страх потерять работу словно ветром сдуло.
— Можно вымостить камнем, — задумчиво сказал Мартин, глядя на гравийную дорожку, ведущую к калитке.
— Зачем?
— Чтобы ты могла ходить на каблуках, если захочешь.
— Как часто я их ношу? Мне нравится гравий. С ним уютнее, тебе не кажется?
Калитка заскрипела, когда они закрывали ее. Они вышли на узкий тротуар, по пути к машине поглядывая на соседские дома. Те представляли собой смесь старинных деревянных строений и невысоких зданий из белого силикатного кирпича 1980-х годов. Асфальт на дороге был покрыт ямами и трещинами, в точности как улица, где выросла Анника. Она представила, как ее дети рисуют розовым мелом классики на асфальте. Уходящее вечернее солнце пробивалось сквозь облака и окрашивало все в сверкающее серебро. Мгновение наполнилось магией. Все как будто складывалось.