Ей есть чего опасаться. Этот Лерьедаль славился тем, что переворачивал каждый камень, и по нескольку раз, пока, наконец, не находил что-нибудь. Что-то спрятанное или скрытое в грязи и насекомых. С одной стороны, это хорошо. Если случилась утечка, то лучше всего ее обнаружить. С другой стороны, очень плохо. Ответственность возложат и на нее. Ей следовало лучше все контролировать. Но возможен еще более плохой вариант. Лерьедаль может решить, что источник утечки — сама Сесилия Врееде.
Она пыталась точно вспомнить, что говорила на каждой конференции, в каждом интервью, с тех пор как начала работать с делом, старалась воскресить в памяти каждый пресс-релиз, каждое слово из переписки, каждый поисковый запрос в интернете. Все, что может быть использовано против нее, все, что может указать на то, что она использовала информацию из расследования вне работы.
Она споткнулась, когда ступня попала в ямку. Голеностоп потянуло, и волна боли заставила ее остановиться. Только сейчас она поняла, что превысила собственные возможности. Она остановилась, наклонилась вперед, опершись руками о колени, и отдышалась.
На кону стояла ее работа. Ее путь мог завершиться. Карьера Сесилии в полиции никогда не была блестящей, но сейчас могла по-настоящему закончиться. Все из-за этой проклятой книги. Оставалось одно — вызвать на допрос ту издательницу. Если уж кто-то что и знает, то это она. В любом случае она, возможно, поможет Сесилии вычислить, откуда взялась информация для книги. Даже если Сесилия не найдет убийцу, то, вероятно, найдет источник утечки для Лерьедаля. Так внимание сместится с нее самой.
Попытка не пытка.
Людей с обычной жизнью я не трогаю. Мне нужны те, кто лжет. Неверные, те, кто предает и ранит своих близких. Для них моя ярость — наказание, месть за несправедливость, которую они привнесли в мир.
Вторник, 7 июня
Анника разглядывала Мартина, пока тот примеривал их телевизор к стене в гостиной. Обои переклеить они не успели, так что там оставались висевшие с самого начала коричневые с золотом обои с узором в виде медальонов. Аннике они начинали нравиться. Подходили под стиль старого дома.
— Нам нужен побольше, — сказал он, вздохнув.
— Но этот же нормальный? — спросила Анника и, прищурившись, посмотрела на черный экран. Блестящие серые края мерцали в вечернем свете.
— Он всего 42 дюйма. Достаточно для квартиры, но здесь? — он застонал и положил его на диван. — Он еще и тяжелый. Новые весят меньше.
— Мы только что купили целый дом. Может, подождем пока с новыми вещами?
— Я не собираюсь его вешать. Выглядит по-дурацки, и перевешивать его потом — адская работа.