– Элайза, полицейские приехали! Вы говорили, что ждете их.
Элайза Мелбери заканчивала разговор по телефону. Она положила трубку и улыбнулась Кейт и Бентону, указав на два стула, стоявшие у письменного стола напротив нее. Элайза оказалась крупной, интересной женщиной, полнощекой, с великолепной копной темных завитых волос, спускавшихся до плеч. На ней было яркое свободное платье без пояса, с рукавами колоколом, украшенное бусами. Она сказала:
– Вы здесь, конечно, потому, что хотите поговорить о Роде Грэдвин. Мне сообщили только, что вы расследуете так называемую смерть при подозрительных обстоятельствах. А это, как я понимаю, означает убийство. Если так, это потрясает до глубины души, но я вовсе не уверена, что сумею рассказать вам хоть какую-то малость, которая могла бы помочь. Рода появилась у меня двадцать лет назад, когда я только-только разошлась с агентством «Докинз-Бауэр» и в одиночку отправилась в собственное плавание, и с тех самых пор она всегда была со мной.
– Насколько хорошо вы ее знали? – спросила Кейт.
– Как писателя – думаю, очень хорошо. Это означает, что я могла идентифицировать любой прозаический отрывок как написанный ею, знала, как именно она любит обходиться с издателями, и могла предугадать, каким будет ее ответ на то или иное мое предложение. Я ее уважала, она мне нравилась, я была рада, что она есть в моем списке авторов. Каждые полгода мы устраивали совместный ленч, в основном для того, чтобы обсудить литературные дела. Помимо этого, я не могу сказать, что я ее знала.
– Нам ее характеризовали как очень замкнутого человека, – сказала Кейт.
– Да, такой она и была. Если подумать о ней – а именно это я и делала после того, как услышала страшную новость, – начинает казаться, что она была похожа на человека, обремененного какой-то тайной, которую необходимо хранить и которая мешала ей быть более открытой. После двадцати лет знакомства я знала ее немногим лучше, чем когда она впервые ко мне явилась.
Бентон, до сих пор проявлявший живой интерес к убранству кабинета, особенно к фотографиям писателей, рядком висевшим на одной из стен, спросил:
– Но ведь это довольно необычно для отношений литагента с писателем, не правда ли? Мне всегда представлялось, что их отношения должны быть особенно близкими, если стремиться к успеху.
– Не обязательно. Между ними должны быть приязнь, доверие и согласие о том, что является важным. Люди ведь разные. Некоторые из моих авторов стали мне близкими друзьями. Нескольким необходима высокая степень твоей личной вовлеченности. От тебя могут потребовать, чтобы ты стала матерью-исповедницей, финансовым советником, консультантом по брачным делам, редактором, литературным душеприказчиком, а порой даже и приходящей няней. Рода не нуждалась ни в одной из этих услуг.