Я не испытываю жалости ни к одной из моих жертв. Рода Грэдвин уничтожила истинный талант и причиняла боль и горе многим ранимым людям, а Робин Бойтон был настоящий овод, незначительное, немножко забавное ничтожество. Сомневаюсь, что о ком-то из них станут горевать или хотя бы скучать.
Вот и все, что я должна сказать. Хочу лишь ясно и четко добавить, что все, что я совершила, я делала одна. Я никому ничего не говорила, ни с кем не советовалась, ни у кого не просила помощи и никого не вовлекала ни в свои действия, ни в последующую ложь. Я умру без сожалений и без страха. Оставлю эту пленку там, где могу быть полностью уверена, что ее найдут. Шарон расскажет вам свой вариант этой истории, а правду вы и так уже подозревали. Надеюсь, у нее все сложится хорошо. Что до меня, у меня нет ни надежды, ни страха».
Дэлглиш выключил плеер. Все трое откинулись на спинки стульев. Кейт заметила, что дышит глубоко, словно приходя в себя после тяжкого испытания. Не говоря ни слова, Дэлглиш принес из кухни и поставил на стол кофеварку, а Бентон разлил кофе по трем чашкам и подвинул на середину стола сахар и молоко.
– Если учитывать то, что сообщил мне вчера вечером Коксон, чему в этом признании мы можем верить? – спросил Дэлглиш.
Подумав с минуту, Кейт ответила:
– Мы знаем, что она действительно убила мисс Грэдвин. Это доказывает хотя бы один факт: никому в Маноре не было сообщено, что мы обнаружили доказательство использования латексных перчаток, которые затем были разрезаны и спущены в унитаз. И смерть эта не была непреднамеренным убийством. Никто не пойдет к жертве, надев перчатки, если цель прихода – всего лишь напугать эту жертву. Кроме того, мы имеем нападение на Шарон. Это не могло быть притворством. Она собиралась ее убить.
– Разве? – возразил Дэлглиш. – Не уверен. Она убила и Роду Грэдвин, и Робина Бойтона и объяснила нам свои мотивы. Вопрос в том, поверят ли коронер и его коллегия присяжных, если он станет проводить следствие с присяжными, в истинность этих мотивов?
Теперь заговорил Бентон:
– Разве сейчас мотив будет иметь значение, сэр? Я хочу сказать, он имел бы, если бы дело слушалось в суде. Мотив нужен присяжным – и нам тоже. Но вы всегда говорили, что физические доказательства, неопровержимые факты, а не мотивы, решают дело. Мотив всегда остается загадочным. Мы не способны заглянуть в чужой ум. Кэндаси Уэстхолл привела нам свои мотивы. Они могут выглядеть неадекватными, но мотив убийства всегда кажется таким. Не вижу, как мы могли бы оспорить то, что она говорит.
– Я этого и не предлагаю, Бентон, во всяком случае, не предлагаю оспорить это официально. Она ведь сделала то, что по сути является предсмертным признанием, заслуживающим доверия, подтвержденным доказательствами. Главная трудность для меня лично – верить ее признанию или нет? Это наше расследование нельзя назвать особенно успешным. Оно уже закончено или скоро закончится – после коронерского следствия. Но осталось несколько странностей, связанных со смертью Робина Бойтона. Давайте-ка сначала послушаем ту часть пленки еще раз.