Серый шлейф взбитой колесами фургонов и копытами лошадей пыли надолго повисал в горячем воздухе. Особенно не повезло тем, чьи фургоны ехали в конце колонны, на привале им приходилось долго умываться и бесконечно отхаркиваться серой от пыли слюной. Фургон, в котором ехал Александр, двигался вторым в колонне, сразу за командирским, в котором передвигался майор Афонькин, начальник экспедиции. Далеко на востоке, у западного выхода из Джунгарских ворот по повелению Тауке-хана собиралось тумены казахского войска, чтобы силой оружия остановить очередное нашествие агрессивных соседей с востока, а минометная батарея попаданцев с пехотным прикрытием из взвода автоматчиков выдвигалась им в помощь.
Дорога была весьма приличной, и лошади без труда тянули фургон навстречу восходящему солнцу, но настроение у Александра было препаршивое. Поход на помощь вчерашним врагам — казахам изначально был ему не по душе, хотя за три дня пути он привык к бесконечному пути по великой евразийской степи. Обычно Александр располагался на скамье у борта немного в глубине фургона напротив доктора экспедиции и командира минометной батареи. Туда меньше проникала вездесущая пыль, но в этот раз он уместился рядом с ездовым. Доктор вытащил из кармана карты:
— Будешь? — обратился он к Александру?
— А! Надоело, — вяло отмахнулся Александр.
— Ну тогда мы сыграем партеечку с богом войны, — хохотнул доктор и, подмигнув командиру минометной батареи, принялся раздавать на двоих.
Александр глубоко зевнул, вытащив флягу из лежащей в углу сумки, отхлебнул из нее воды. Ночные дежурства офицеры разделили на четверых. В один день Александр и доктор делят ночь на двоих, на следующую ночь — командир батареи дежурил на пару с майором Афонькин, начальником экспедиции. Привалившись к когда-то белому, а ныне серому от пыли тенту, покрывавшему фургон, он с мрачным и задумчивым видом рассматривал крупы идущих в паре десятков метров впереди коней казахов. Однообразие степи надоело хуже пареной репы. Один из казахов держал в руках струнный музыкальный инструмент и, слегка охрипшим голосом тянул песню, бесконечную, как сама степь. Вот тебе и музыка в дорогу, радио бесконечная степь, с досадой подумал Александр.
Когда стало известно об готовившейся военной экспедиции на помощь казахам, он вначале вознегодовал. Как так помогать вчерашним врагам? Тем более что пролитая кровь убитых бойцов требует отмщения! Оставить казахов на съедение джунгарам или того лучше, дождавшись, когда степь окончательно опустеет, вырезанная пришельцами с востока, ударить по кочевникам и забрать степи себе! Подобные мысли обуревали большинство подчиненных Александру бойцов и гражданских работников форта, построенного на месте будущего угольного разреза. Поэтому, когда его вызвал на беседу заместитель мэра по военным и внутренним делам, к предложению возглавить взвод пехотного прикрытия батареи, он вначале отнесся резко отрицательно. К огромному удивлению молодого офицера, чиновник не стал «ломать» парня, приказывая, а вначале постарался убедить, что помощь казахам крайне выгодна городу. Александр, скрепя сердце, вскоре признал его правоту. Ни людей, ни необходимых ресурсов чтобы освоить бескрайние степи, у города нет. Поэтому придется как-то выстраивать отношения с кочевниками и жить рядом с ними. Более того, если победят джунгары, то, сколько бы их не били потом попаданцы, кочевники по неистребимой ненависти номадов к оседлым, вновь и вновь станут приходить за добычей в город. Другое дело казахи. Их кровопролитные войны с восточными соседями продлятся еще несколько десятилетий и все это время они будут безгранично заинтересованы в военной поддержке попаданцев. Стало быть, их правители заинтересованы в дружбе с городом и приложат максимум усилий для ее поддержания. Правда и помогать казахам в ответных походах в Джунгарию не стоит. Ликвидировав собственного врага, они вновь станут опасными городу. Поэтому целесообразно помогать в отражении нашествий джунгар, но окончательно врага не добивать — это единственно правильная тактика попаданцев, гарантирующая относительно спокойную южную границу. Благополучие и мирную жизнь города Александр посчитал более важным чем собственные обиды и амбиции. Только после того как он недовольным тоном нехотя согласился с мнением чиновника тот благожелательно улыбнулся и предъявил ему письменный приказ командира батальона о включении Александра в состав экспедиции. Это означало еще как минимум на месяц продление срока командировки и разлуки с Олей, но выбирать не приходится.