Через полчаса он уже выходил из дома. На обшарпанной двери в подъезд белел бумажный лист с напечатанным ярко-алыми буквами объявлением «Просьба до двадцать пятого апреля получить в Жеке по адресу ул. Ленина 25 продовольственные талоны на семью. Для получения талонов иметь с собой паспорт. Внимание! По распоряжению администрации города, продажа продовольствия без талонов с двадцать шестого апреля производится не будет!» Так-непроизвольно вздохнул Семеныч, — дожились, снова талоны как в конце 80-х. Умом он понимал, что в их положении это неизбежно. Еще раз внимательно перечитав объявление, он покачал головой. Надо не забыть позвонить своей клуше, когда проснется, пусть сходит получит талоны, где лежат паспорта, она в курсе. А то останемся как обычно на бобах. С тем дурдомом, который сейчас творится в отделе, еще не известно, когда сам вернусь со службы. Алексей Семенович почти двадцать лет отдал службе в районной полиции, из них почти восемь участковым уполномоченным, так что о порядках в родном ведомстве знал все или почти все.
Солнце еще невысоко поднялось над горизонтом, но жарило не по-апрельски. Палящие лучи успели почти полностью расправиться с наследием зимы, лишь в тени многоэтажек еще скрывались, потихоньку истекая талой водой, покрытые грязью и мусором сугробы. Теплый ветер без устали размахивал голыми ветвями деревьев, приносил запах сырости и весны. Рано, улицы пустынны, лишь кое-где торопливо идут озабоченные чем-то прохожие, да вдали промелькнул вооруженный автоматами полицейский патруль. До отдела километра два, идти минут двадцать, поэтому он не стал дожидаться автобуса. Тем более что по нынешним временам отсутствия в продаже горючего, городские автобусы ходили набитые людьми как сельдями в бочке. Удовольствие ниже среднего.
Через пять минут, он свернул на малолюдную в это время улицу Советская. Дорога пуста, лишь изредка, взметая белесую пыль с успевшей подсохнуть проезжей части, пронесется грузовик или битком набитый автобус. Он неторопливо, время еще позволяло, шел вдоль старинных купеческих особнячков, ставших после революции домами для многих поколений горожан. Навстречу попался мужик в рабочей куртке, с помятым лицом, видимо со смены. В углу рта сигарета, кольца дыма причудливо поднимаются к небу. От этого зрелища рот заполнился тягучей слюной. Неопределимо захотелось курить, но вытащенная из кармана пачка Winston как на зло оказалось пустой. Семеныч невольно оглянулся в направлении дома. В ожидании дефицита он приобрел у знакомых торговцев стратегический запас курева, но не возвращаться же из-за сигарет! Впереди у перекрестка показался окрашенный в бледно — зеленый цвет киоск. С хозяевами его он был шапочно знаком, пересекались пару раз в гостях у общих приятелей. Мучительно вспоминая как зовут владельцев киоска, он ускорил шаг, остановился перед окошком. Убогий набор товаров за стеклянными витринами неприятно поразил бедностью по сравнению с тем, какой был до переноса. Несколько разновидностей газированной воды, печенье, конфеты и немного сигарет и все. Продавец, небольшого ростика миловидная женщина, слегка высунувшись из окошка, осведомилась профессионально-приветливым голосом: