появились неизвестно откуда появившиеся пришельцы, или из другого странного места, но за подобным товаром почуявшие умопомрачительный барыш торговцы готовы были и еще раз в этом году сходить в эти когда-то дикие, но все так же холодные места.
* * *
Городские новости закончились, начался концерт невероятно популярной в далеком двадцать первом веке артистки. Александр презрительно хмыкнул и нажал кнопку на дистанционнике, телевизор ему окончательно надоел. Небрежно откинувшись на спинку дивана, он пошарил в телефоне, наконец нашел нужную песню. В комнате вдохновенно грянул хор мужских голосов:
Как на грозный Терек выгнали казаки,
Выгнали казаки сорок тысяч лошадей.
И покрылось поле, и покрылся берег
Сотнями порубленных, постреляных людей.
Дождавшись припева Александр подхватил его хриплым басом:
Любо, братцы, любо, любо братцы жить.
С нашим атаманом не приходится тужить.
От трагических слов песни, его пробило на пьяную сентиментальность. С каждой секундой его глаза все больше стекленели, ему стало так жаль себя, любимого, у которого коварные враги похитили невесту, а самого избил. Лишь бы не скатиться в хмельную истерику, успел подумать он, но опьянение достигло той стадии, когда не человек владеет собственными чувствами, а голые инстинкты.
— Убью суку, — еле слышно пробормотал он, с ненавистью глядя куда-то в угол комнаты, словно там стоял его обидчик. Александр немного помолчал и вновь повторил страшные слова, и еще раз, и еще! Он повторял их все громче и громче, в последний раз проревев их голосом, полным ярости…
Пришедший домой глубоким вечером летчик, нашел своего товарища в пропитанной «ароматами» перегара комнате. В обнимку с трофейной саблей, он мирно выводил затейливые рулады на незастеленном бельем диване. Перед ним на стуле лежала пустая бутылка самогонки вкупе с остатками закуски, дополняли натюрморт-утро после пьянки. Парень устало покачал головой, Александра в таком состоянии он видел лишь единственный раз и то на Новогодние праздники. Аккуратно, чтобы не разбудить скрипом, вытащив из шкафа одеяло, он накрыл им товарища и осторожно вышел из комнаты.
* * *
На следующий день после обеда Александр подошел к знакомым дверям одноэтажного КПП части. Стоявший перед входом младший сержант-срочник с красной повязкой дежурного на рукаве, удивленно поднял брови, все офицеры уже давно были на службе. Торопливо вскинув руку в воинском приветствии, другой небрежно придержал приклад торчавшего из-за плеча автомата. Еще позавчера дежурили лишь с штык-ножами, а сегодня наряд уже вооружен, — подумал Александр, — быстро все меняется! Наверное, это из-за нападения на меня! Молодой офицер небрежно кивнул в ответ и торопливо проскочил КПП, на ходу рукой поправляя сползшие на нос черные солнцезащитные очки. Под ними битое лицо было почти незаметно, но демонстрировать его лейтенанту перед подчиненными никак не улыбалось. Хотя правый глаз понемногу начал открываться, но синяк под ним посинел и сполз вниз.