Знаменщик и трубач (Заболотских) - страница 46
Вскоре над неказистыми хатами с почернелыми кровлями поднялись высокие шесты с веночками из соломы и длинными кистями, число которых указывало на количество расквартировавшихся всадников. Над домом, где жил художник, на ветру полоскались четыре кисти.
19-я казачья сотня занималась фельдъегерской службой, другими словами, доставляла военную почту на позиции.
«…Вот она какая, война! — бывая на позициях, думал художник, внимательно приглядываясь к окопной жизни. — Столько о ней написано картин, сколько говорено в Академии художеств с Рубо, а она совсем другая. Ни на что не похожая. Страшная».
Все самое характерное, бьющее в глаза: линии вражеских укреплений, ряды колючей проволоки, изломанные колена русских траншей, блиндажи, орудия — торопливо заносил он карандашом и акварелью в походные тетради и альбомы.
— Для чего рисуешь? — Казаки обступали его, интересовались.
— Так. Для памяти, — отделывался он односложными ответами.
Правду раскрыл лишь Антонине Леонидовне, когда она в конце декабря 1914 года вместе с несколькими бедовыми казачками нагрянула в Ильковичи. Показывая ей свои работы, признался:
— Все это заготовки для будущей картины. Вот сделаю еще десяток-другой этюдов и возьмусь за нее. Картину надо писать свободно, будучи совершенно раскрепощенным, как бы наизусть!
— И сюжет уже есть?
— Сюжетов предостаточно. За это время чего я только не видел: и смерти, и сожженные селения. Повсюду столько разрушений и уничтожений, что сердце сжимается. Война — это величайшее зло!
При этих словах Антонина Леонидовна испуганно оглянулась — не прислушивается ли кто к их беседе. Однако казаки на лавках спали как убитые. Лишь длинный язык пламени над восковой свечой слабо колыхнулся.
— Не бойся. Сейчас на фронте многие так рассуждают. И офицеры и солдаты в своем большинстве сознают бессмысленность этой бойни. В немецкой армии тоже сильны антивоенные настроения, и тем не менее, — вздохнул он безнадежно, — война продолжается и конца ее не видно. Невольно возникает вопрос: кому она нужна? Неужто человечество не способно освободиться от этого зла?..
В Ильковичах Греков не успел приступить к задуманной картине. В первых числах января 1915 года его откомандировали в Атаманский полк, находившийся на переформировании в Петрограде, как с начала войны стала именоваться столица Российской империи.
Почти целый месяц художник добирался до нового места назначения. Эшелон, в котором он ехал, больше стоял на полустанках, чем двигался. На железных дорогах царила неразбериха. Все пути были забиты воинскими составами с пополнением, вагонами со снарядами, в которых остро нуждался фронт.