– Зачем? – спросил Дима.
Коллега пожал плечами.
– Я же говорю, правило. Все так делают. Сам потом увидишь.
Дима и увидел. Пока они со Стасом шли к выходу (да и в последующие дни) не заметил ни одной приоткрытой двери. Двери кабинетов, выходы на лестничные клетки (те, что не были наглухо заперты), двери, ведущие в курилку, даже дверцы стенных шкафов всегда были затворены. Вдобавок на всех межкомнатных дверях имелись доводчики, а если кто-то выходил из комнаты или открывал шкаф, то тут же стремился прикрыть дверь, не теряя ни секунды.
– Убедился? – хмыкнул Стас.
– Я что-то не понимаю юмора.
– Тут и понимать нечего, – неожиданно резко отозвался новый приятель. – Сказано тебе – закрывай, значит, закрываешь.
– А все-таки, – не отставал Дима, – расскажи мне!
Но в тот день так ничего от Стаса и не услышал. Коллега поведал обо всем через несколько дней, когда они уже попривыкли друг к другу. Услышав историю, Дима согласился с тем, что в день знакомства вываливать такое на неподготовленного человека не нужно.
– С чем это связано, понятия не имею, но знаю: если после заката оставить дверь приоткрытой хоть ненадолго, чертовщина разная творится. Звуки слышны… нездешние. Голоса разные. На всякий случай лучше и в светлое время двери закрывать. Заодно и привыкаешь, не забудешь потом.
«Они там за каждой дверью караулят! Хрипят, зовут!» – вспомнились бабушкины слова.
– Чьи голоса? – спросил Дима.
– Хрен его знает.
– Ты сам слышал? Проверял?
Стас посмотрел на него, как на сумасшедшего.
– С какой стати мне проверять и слушать? Жить, что ли, надоело?
Дима никак не мог взять в толк, не пытаются ли его разыграть.
– Думаешь, вру? – проницательно заметил Стас. – В этом здании народу пропало больше, чем во всем городе. Заходит сюда человек – и не возвращается, больше его никто не видит. Тут раньше жилой дом был, пока под офисное здание не переоборудовали. Его на месте деревянного барака построили, а еще раньше, до революции, чиновник какой-то жил. У него, я слышал, две дочери-близняшки пропали однажды ночью, сам он после застрелился. Говорил, слышит их голоса в доме. Перед самоубийством дом он, кстати, поджег. Не хотел, чтобы тут кто-то жил.
– А дальше?
– Что дальше… – Стас вздохнул. – Барак, говорю же, построили. Потом снесли – это здание появилось. Люди всегда по ночам исчезали. Если кто ложился спать, забывая закрыть хоть одну дверь в доме, то к утру пропадал, никто никогда его не видел. Короче, лучше тут по ночам вообще не бывать. Заметил, наверное, здесь и охраны ночной нет, ставят здание на сигнализацию, запирают и уходят.