– Ну что, все целы? – спросил Натан.
Доргернцы отозвались глухим нестройным хором. Из зеркала рядом выскочила Джен, за ней – Лонгсдейл и последним – пес. Бреннон перевел дух. Еще никогда он не испытывал к Блэкуиту такой пылкой, глубокой и сильной любви, как сейчас.
14 сентября
Энджел дышал тяжело и поверхностно. После купания в морской воде его ожоги выглядели еще хуже, чем раньше. Встревоженная Пегги бережно обнимала наставника, разместившись на тесной кушетке рядом с ним – Маргарет полусидя, Редферн – лежа, опустив голову к ней на грудь.
– Ну, – насмешливо прошептал пироман, когда Бреннон остановился у кушетки, – что теперь? Посадите меня в клетку? Я сейчас целиком в вашей власти. – Он слабо махнул рукой в браслете. – Можете позволить себе все что угодно.
Комиссар скрестил руки на груди, исподлобья уставившись на этого типа, который ухитрялся раздражать Натана, даже вызывая у него сочувствие.
– Почему вы всегда так уверены в том, что именно этим я и займусь?
– Потому что люди так и делают, – отозвался Энджел и прикрыл глаза. – Люди всегда так поступают. Стоит им почуять свою власть над кем-то… впрочем, вы сами можете убедиться. – Он с усмешкой указал на ожоги.
– Угу, вот прям щас начну, – буркнул Бреннон; раздражение угасло. Пироману, в конце концов, досталось больше, чем всем остальным. – Почему вы ради облегчения собственной участи не дали Рагнихотри пару-тройку ложных ответов, а?
– Потому что я не шлюха, чтобы давать, – отрезал Редферн. – Я никогда не отвечаю, если у меня так спрашивают.
– А если бы он стал спрашивать ее? – сухо поинтересовался Бреннон, кивнув на Пегги. Девушка съежилась. Похоже, она об этом тоже думала. – Стали бы вы отвечать, если бы Рагнихотри допрашивал ее?
По лицу Энджела разлилась землистая бледность.
– Дядя!.. – с упреком воскликнула Маргарет.
– Да, – сказал Редферн. – Я бы ответил, если бы не смог ему помешать. Но вы сейчас занимаетесь ровно тем же самым, что и он.
Комиссар побагровел от гнева. Это уже просто оскорбительно, черт побери! Однако он вдруг остро почувствовал, что пироман в чем-то прав. Разве он не защищал Маргарет – пусть и не так, как это делал бы Бреннон, не так, как любой другой; пусть даже Энджел сам был виноват в том, что ей пришлось все это пережить… но разве теперь сам Натан не пытается выкручивать ему руки, пользуясь его состоянием?
«Если бы не его ослиное упрямство…» – мелькнуло в голове комиссара, но он отогнал эту мысль.
– Простите, – сказал Бреннон. – Был не прав. Не хотел задеть. Но все же вот эту юную леди вам следовало бы оставить дома.