– Извини! Ты кое-что уронила!
– Ох. Спасибо. – Я наклоняюсь за сэндвичем, а окликнувшая меня леди улыбается, проходя мимо. Она одета очень ярко, но в остальном кажется обычной. Я стою на коленях, подбирая свой завтрак, когда вижу самое поразительное.
У этих гидроциклов нет колёс! Я наклоняю голову ещё ниже и заглядываю под них.
Да – я точно вижу только противоположную сторону дороги.
Да и у многих других машин колёс нет! У сигароподобных в том числе. Они совершенно точно летают. И не неуклюже как-нибудь, а твёрдо и размеренно, будто плывут по воздуху! Скользят себе вперёд, ничем не поддерживаемые. Я стою на четвереньках и просто таращусь.
Леди остановилась и вернулась. Первыми я замечаю её розовые туфли, а потом смотрю вверх, обращая внимание на ярко-оранжевую юбку и пиджак в тон, и наконец вижу её лицо – немолодое и улыбчивое, но озадаченное.
– Ты в порядке, дружок? – спрашивает она. Голос у неё добрый, но слегка надломленный, как у совсем стареньких людей, хотя стоит она вообще не как старушка. – Ты поранилась?
– Что-то… что-то происходит? – говорю я. – Тут фильм снимают или что? – Она смотрит на меня с недоумением, так что я добавляю: – Эти… типа машины. – Заикаясь, я встаю на ноги. – Они… л-летают!
Леди смеётся, но без ехидства.
– Ох, моя ты лапочка! А я-то думала, только мы, старики, до сих пор удивляемся этому! «Машины», надо же! Давненько я не слыхала этого слова. О-ох, как в старые времена. Мне ведь сто четыре года, знаешь! Ну ладненько, если ты в порядке, дружок, надеюсь, ты никогда не растеряешь любопытства, потому что именно любопытство нас сюда и привело, не так ли!
Снова одарив меня сияющей улыбкой, она цокает языком и удаляется, что-то радостно жужжа себе под нос.
Сто четыре года? Да ладно.
Теперь мне страшно. Не просто, знаете, страшновато, а так страшно, что трясутся ноги, колотится сердце, пересыхает горло, гудит голова, переворачивается желудок и – простите – хочется в туалет. Я серьёзно чувствую, как глубоко внутри меня что-то ворочается, и мне кажется, что я не выдержу и всё только станет в тысячу раз хуже. Я пячусь от дороги к какой-то покрытой травой скамейке (опять же, никогда её раньше не видела), сажусь, опускаю голову в ладони и делаю несколько глубоких вдохов.
Вдох на счёт четыре, выдох на счёт шесть, вдох на счёт четыре, выдох на счёт шесть.
Этому научила меня Моди. Я делаю так примерно минуту, держа глаза закрытыми. Я надеюсь, что, когда открою их, всё снова станет как обычно.
Само собой, не становится. Но я уже не паникую. Я поднимаю взгляд и снова смотрю на дорогу. Движение ненадолго затихает, и на противоположной стороне дороги я замечаю поле. Я говорю «поле» – но обычно там ничего нет: это просто клочок травы, ведущий к пляжу. Я точно никогда не видела там коров, но сейчас их штук двадцать, и несколько телят – они все мирно щиплют сочную зелёную травку. На поле стоит большой сарай – просто огромный, – открытый с двух сторон, крыша которого тоже покрыта травой и дикими цветочками.