– Нет, просто у неё же, эм…
Вспомнить бы, как оно называется…
– Синдром ПРР! Точно. Как она, справляется?
Папа прищуривается, а я думаю: «О нет, ну вот опять».
Он говорит, медленно и членораздельно:
– У неё нет никакого синдрома, Мина. С чего ты это взяла?
– Прости. Ошиблась, наверное.
Папа смотрит на меня долгим взглядом, а потом выходит из комнаты, и освободившееся место занимает Алекс. Он смотрит на меня, вытянув длинные ноги, прямо как моя сестра.
– Алекс? – говорю я, стараясь, чтобы голос звучал нормально и не нервно. – Что значит, эм… напомни-ка мне, пожалуйста, что значит СА?
– Супер Аэроплан, конечно. Папа говорил, что ты немного не в себе, странные вопросы задаёшь. Вот так да…
– Нет, нет. Конечно, я знаю, просто забыла ненадолго, вот и всё.
– Мина, ты уверена, что ты в порядке? Я бы сказал, что ты сама на себя не похожа.
Я смотрю на этого Алекса. Это правда тот малыш с фотографий, которые стоят у нас на каминной полке дома? Густые чёрные волосы намекают на это, а большие тёмные глаза глядят так же подозрительно, но, может, мне только кажется. Он встаёт и подходит ко мне – я так и сижу на кровати, – а потом просто останавливается, сложив руки на груди, и пристально смотрит на меня с каким-то нечитаемым выражением. Он слегка наклоняет голову и кивает, будто в подтверждение каких-то своих мыслей.
От этого молчаливого разглядывания мне становится не по себе. Наконец Алекс говорит:
– Покажи мне свои зубы, Мина. Пожалуйста.
Я не понимаю.
– В смысле?
Мне не нравится, как он это произносит, и я вроде как машинально сжимаю губы, втягивая их в рот. Он повторяет свой приказ. Когда он говорит это в третий раз, я медленно демонстрирую ему зубы, а через несколько секунд снова смыкаю губы и наблюдаю за ним – Алекс пятится назад в кресло и садится. Он складывает руки на груди и ужасно долго на меня смотрит, будто глубоко задумавшись, пока я наконец не выдерживаю.
– Что?
– Хм-м, – сопит он. – Это прозвучит офлинтительно крышкануто, но уж ладно. Что ты сделала с моей сестрой?
Что ж, это хороший вопрос.
Само собой, я ничего не «делала» с сестрой Алекса. Предположительно я и есть его сестра. Но это наталкивает меня на мысли. А где его другая сестра? Та Вильгемина, которую все любят в школе, которая зовёт себя Миной, слушает того певца с постера на стене и тоже ездила в Эдинбург со странным кузеном Заком?
Я не могу ответить.
Почему здесь существует Алекс-мальчик, а моя сестра – угрюмая Алекс-девочка – нет?
На это я тоже ответить не могу.
В голове, как в стакане, в который слишком быстро налили газировку, бурлят мысли, и я вскакиваю с кровати.