– Простите меня, Эмили, за все доставленные страдания, – продолжил Валанкур, – а когда вспомните обо мне, то знайте: единственным моим утешением будет осознание того, что больше я не вызываю у вас горьких сожалений.
Эмили безудержно расплакалась, а Валанкур не смог скрыть отчаяния. Призвав на помощь остатки самообладания, она решила немедленно закончить эту мучительную встречу. Увидев ее слезы и поняв, что она намеревается уйти, Валанкур постарался побороть собственные чувства и успокоить любимую.
– Воспоминание об этой горькой минуте послужит мне надежной защитой в будущем. О, никогда больше ничей пример и никакое искушение не склонят меня к пороку и злу, ибо перед глазами будет стоять ваша безмерная печаль.
Эмили приняла его заверение и ответила с надеждой:
– Мы расстаемся навсегда, но если мое счастье вам дорого, то не забывайте: ничто не сможет его укрепить так же, как осознание вашего возрождения.
Валанкур сжал ее дрожащую от волнения руку. Глаза затуманились слезами, а слова прощания утонули в тяжелых вздохах. Через несколько мгновений Эмили с трудом проговорила:
– Прощайте, Валанкур. Желаю счастья! – и попыталась освободить руку, однако он не отпускал, продолжая орошать ладонь слезами. – Зачем растягивать мучение? – едва слышно спросила Эмили. – Ведь нам обоим слишком тяжело.
– Да, слишком тяжело! – воскликнул Валанкур.
Выпустив ее руку, он упал в кресло, закрыл лицо ладонями и разрыдался.
Спустя некоторое время Эмили справилась со слезами и снова встала, чтобы уйти.
– Я причиняю вам страдания, но пусть моя боль послужит мне оправданием! – воскликнул Валанкур и дрожащим голосом добавил: – Прощайте, Эмили, вы навсегда останетесь в моем сердце. Вспоминайте иногда несчастного Валанкура – пусть не с уважением, но с жалостью. Ах, что для меня весь мир без вашего уважения! Однако я опять совершаю ту же ошибку: испытываю ваше терпение своим бесконечным отчаянием.
Шевалье поднес руку Эмили к губам, взглянул ей в глаза в последний раз и поспешил прочь из комнаты.
Эмили осталась сидеть в кресле. Сердечная боль едва позволяла ей дышать, пока она слушала шаги Валанкура, все тише и тише отдававшиеся на мраморном полу холла. Спустя некоторое время донесшийся из сада голос графини вернул ее к жизни. Первое, что привлекло ее внимание, было пустое кресло, в котором только что сидел Валанкур. Вырвавшиеся на свободу слезы принесли облегчение. Эмили почувствовала, что способна встать и вернуться в свою комнату.
Это не дело рук человека
И не земные звуки.
Шекспир У. Буря
Вернемся к Монтони, чьи гнев и разочарование вскоре поблекли на фоне более насущных проблем, чем те, которые вызвала несчастная Эмили. Его грабительские набеги превзошли все границы и достигли масштабов, немыслимых даже для продажного сената Венеции. Было решено подавить его противозаконную власть и прекратить чинимые им разбои. Пока собирался отряд для похода на замок Удольфо, один молодой офицер, движимый как давней обидой на Монтони, так и стремлением выделиться, добился встречи с руководившим операцией чиновником и доложил, что расположение замка не позволит взять его открытым наступлением, без сложных подготовительных действий, что сам Монтони недавно доказал, что способен проявить немалое искусство в обороне замка и что республике не принесет чести долгосрочная осада регулярным войском логова кучки бандитов. По словам офицера, цели можно было добиться легче и быстрее сочетанием силы и хитрости. Он предложил встретить Монтони и его войско вне стен замка и атаковать на открытом пространстве или пустить в ход небольшие отряды, воспользовавшись предательством или небрежностью, а потом неожиданно напасть на замок Удольфо.