— И начинать войну, — заявил кайзер, — надо как можно раньше, пока Россия не закончила перевооружения…
Все так, и такая теория тоже имеет право быть.
Но иметь основания развязать войну — и не просто войну, а войну мировую — вещи разные.
По нашему глубокому убеждению, для того, чтобы развязать войну, и не просто войну, а войну мировую, в которой Германия, по сути дела, оставалась одна против таких монстров, как Россия, Англия и Франция, помимо причин, надо было иметь и еще кое-что.
Иными словами, одной материи, то есть, пушек и пулеметов, здесь мало, нужен еще и соответствующий этой материи дух.
У Германии этот дух был.
В этом отношении Германия для многих исследователей являла собой нечто не понятное.
И в самом деле, как могла старая и, надо полагать, добрая Германия великих мыслителей, мистиков, поэтов, музыкантов превратиться в Германию материалистическую, индустриальную и, страшно сказать, милитаристскую и империалистическую?
Как найти связь (я уже не говорю о родстве) между немцем — романтиком и мечтателем и немцем насильником и завоевателем?
Помните фильм «Вариант „Омега“»?
Так вот там побывавшая в гестапо девушка со слезами говорит о том, что никогда не думала, что давшие миру Баха и Гете немцы могут быть такими зверьми.
Впрочем, те, кто читал Канта и Гегеля не удивлялись.
— А что вы хотели? — разводили они руками. — Именно германский идеализм и должен был на практике породить жажду мирового могущества и владычества. И именно от Канта дорожка вела к Круппу…
По понятным причинам мы не можем рассказать о всем том, что думал Гегель о германском духе, германском государстве и праве, но все же общие положения гегелевской философии мы дадим.
Мы не собираемся ввязываться и в извечный вопрос философии, что первично, но заметим, что все материальное создается духовным, символизирует духовное и не может быть рассматриваемо, как самостоятельная реальность.
Материализм есть лишь направление духа. А коль так, то весь германский материализм, под которым мы подразумеваем технику, промышленность, военную силу и, как следствие этого самого материализма империалистическую жажду могущества есть не что иное, как проявления германского духа.
Итак, Гегель, германский дух, германское государство и война…
Сразу скажем, что философия Гегеля очень сложна, и по всеобщему признанию он наиболее труден для понимания из всех великих философов.
К чему я это говорю?
Да только к тому, что, чем туманней филсоофия, тем больше возможнстей трактовать ее по собственному желанию.
Насколько это верно, Читатель может сам убедиться из следюущего примера.