— Почему? — удивился Янушкевич.
— Тогдашний премьер Коковцов, — ответил генерал, — посчитал, что наши противники расценят как саму войну все наши подготовительные действия, как бы мы их ни назвали, поскольку мобилизация остается мобилизацией. В отсутствии у нас плана мобилизации против Австро-Венгрии сыграла свою роль и наша уверенность в том, что без поддержки Германии Вена никогда не отважится на войну с Россией. Да и мы нападать на Австрию не собирались…
Янушкевич только покачал головой.
Если называть вещи своими именами, то расчет был на извечное русское «авось».
Авось не нападут, а если нападут, то, значит, так суждено.
Но больше всего в этой истории поражает то, что начальник Генерального штаба даже не имел об этом представления!
Не в меньшей мере странно звучит вопрос и о том, готовы ли войска к мобилизации?
В организованной и мощной армии не спрашивают, готова ли она выступать, а просто отдают приказ дейстовать.
Впрочем, чему удивляться?
Если сам начальник Генерального штаба не знает военных планов, то, что же ожидать от его подчиненных?
— Более того, — продолжал Добророльский, — частичная мобилизация есть самое настоящее самоубйство. Германия, будем, Николай Николаевич, откровенны, в любом случае выступит на стороне Австро-Венгрии, и нам все равно придется объявлять общую мобилизацию, что технически невозможно. В этом случае нарушатся все мобилизационные расчеты, не говоря уже о том хаосе, который неизбежно начнется на железной дороге…
— Хорошо, — согласился Янушкевич, — подготовьте мне все расчеты о боевой готовности войск. Но имейте в виду, что в случае надобности мобилизация будет объявлена только против Австро-Венгрии. Германия не должна видеть в наших действиях какую-либо враждебность против нее…
Через час Добророльский снова появился в кабинете Янушкевича с начальником военных сообщений Генерального штаба С. А. Ронжиным.
После довольно долгой, а порою и чересчур острой дискуссии им с огромным трудом удалось убедить продолжавшего наставивать на частичной мобилизации обозначенных им округов начальника Генштаба в ее «стратегической опасности».
В тот же день в 15 часов в Красном Селе было созвано экстренное заседание Совета министров для обсуждения сложившейся международной обстановки.
Начальник мобилизационного отдела подготовил к этому совещанию специальную записку, в которой приводился перечень мер, необходимых, по мнению Генерального штаба, для обеспечения мобилизации.
В него входили немедленное возвращение войск из лагерей в места своей постоянной дислокации, досрочный выпуск юнкеров старших курсов военных училищ в офицеры и немедленный выпуск офицеров старших курсов военных академий, пополнение войск недостающей материальной частью, объявление крепостей и некоторых пограничных районов на военном положении, введение подготовительного к войне периода и немедленное введение военно-автомобильной повинности.