, заложил основы для теории эволюции, развитой Чарльзом Дарвином (1809–1882). В то же время система Линнея, хотя во многих отношениях она и была новаторской, все же отражала социальные практики исключения, существовавшие в его время.
Чтобы прояснить контекст научного рождения Homo, а потому и достичь всеобъемлющего понимания исторического наследия, которое тянется за человеком, нам надо пристальнее присмотреться к категории Homo sapiens и поставить вопрос: встроены ли в систему Линнея какие-либо предубеждения? И если встроены, допускают ли они беспристрастное включение всех людей в понятие Homo sapiens? Начнем с расовых коннотаций его трудов. В десятом издании Systema Naturae Линней определил пять таксонов (то есть таксономических групп) для более подробной классификации Homo sapiens, основанных на континентальной принадлежности, цвете кожи и особых характеристиках, а также ввел дополнительный таксон Homo monstrosus, в который были включены некоторые исключительные случаи, в частности карлики, гиганты и люди с врожденными уродствами[208]. В его системе расовой таксономии европейцы были охарактеризованы как белые (Europaeus albus), американские индейцы – как красные (Americanus rubescens), азиаты – как желтые[209] (Asiaticus luridus), а африканцы – как черные (Africanus niger). Качества этих групп определялись с евроцентрической точки зрения, то есть европейцы описывались, в частности, как «крепкие, обходительные и изобретательные сангвиники»[210] [Vaughan, 1982, p. 945]; американские индейцы – как «упорные, самодовольные и свободные холерики» [Ibid.]; азиаты – как «негибкие, надменные и алчные меланхолики» [Ibid.]; африканцы – как «умелые, праздные и беспечные флегматики» [Ibid., p. 946]; тогда как африканские женщины, в частности, назывались «бесстыдными» [Curran, 2011, p. 158]. Кроме того, считалось, что белые европейцы «руководствуются законами» [Fluehr-Lobban, 2006, p. 11], африканцы – «капризом» [Ibid.]; азиаты – «мнением» [Ibid.], а американские индейцы – «обычаем» [Ibid.], каковые характеристики составляют иерархию, в которой в соответствии с идеологической парадигмой Просвещения на первое место ставился разум, а не традиция, суеверие или мнение, а потому моральное первенство отдавалось закону как форме правления, характерной для европейцев. Вплоть до наших дней таксономия Линнея оказывала огромное влияние на формирование расовых теорий[211].
С точки зрения постгуманизма такая евроцентрическая предвзятость[212] подрывает претензии таксономии Линнея на нейтральное и объективное определение человека. Его расистские и этноцентрические предубеждения сочетались с определенными гендерными представлениями. В работе