Когда мы вернулись в нашу комнату, Майер позвал:
– Айса, хватит тебе спать на гостевом месте. Кажется, моя кровать достаточно широкая, чтобы мы оба поместились.
– Ты это к чему? – я нахмурилась, хотя примерно такой разговор предполагала заранее – после того, что он устроил перед Элвином.
– К тому же, к чему и ты, – Майер показал, что хорошо понимает мои эмоции. – Еще и обниму тебя. Так, глядишь, оба и привыкнем. Заодно и Эл начнет привыкать – он точно на тебе запах моих объятий не пропустит.
От нервозности есть два пути спасения: кричать или смеяться. Я выбрала второй, поскольку именно этот дракон моих истерик точно не заслужил:
– Только обнимешь? – Я смешливо прищурилась.
– Пока да. – Он неспешно расстегивал плотный пиджак, чтобы снять. – Через десятилетие-другое подумаем об этом еще раз. Идет?
– Идет, – согласилась я.
Приняла недолгую ванну, которая была мне нужнее для очищения мыслей, чем тела. Слегка подсушила волосы и вернулась в спальню. Майер еще не спал и разглядывал потолок – видимо, пребывал в том же состоянии, когда в голове все мешается, перемешивается, но никаких четких результатов не выводится. Я легла сбоку и нагло уложила голову ему на плечо – раз обещал, так пусть обнимает. Майер лишь согнул немного руку в локте, чтобы было удобнее, но позу не изменил.
А я же думала, насколько абсурдно устроены люди. Вот я – в одной ночной сорочке. Вот рядом со мной – прекрасный, идеально сложенный мужчина с голым торсом и в одних спальных хлопковых штанах. Но во мне нет ни смущения, ни лишних эмоций. Точно так же я могла бы улечься рядом с братом, если бы хотела его утешить или если бы искала утешения. Но стоит представить, что под моей головой плечо Элвина, а до его обнаженной груди можно прикоснуться кончиками пальцев, так все лицо начинает гореть, а нутро – мучить невыносимой безысходностью. Я напомнила себе, что это всего лишь Майер, а проще всего об этом не забывать, когда говоришь:
– Майер, думаешь, Эл почует твой запах?
– Наверняка, – ответил он после короткой паузы. – Сначала возненавидит меня, потом – тебя и свои эмоции к тебе. Но рано или поздно примет эти правила как незыблемые установки и начнет думать дальше нашего с тобой вопроса. Сегодня я понял, насколько сильно ему это нужно – подножка, стена перед тобой. Я не смел бы называться его лучшим другом, если бы остался в стороне.
Я тоже немного помолчала, находя сравнение:
– Понимаю. Это как лекарь, который делает больно, чтобы спасти. И знаю, что потом Элвин простит – и тебя, и меня, но самое главное – себя. Но меня приводит в ступор твоя уверенность. Почему же он не ощущал на Хинанде твой запах? И только не начинай снова сочинять, что ты с ней был только единожды. Или это из-за того, что у нее всегда были и будут любовники, и Элвин просто не обращал именно на этот аспект внимания?