Я ушам своим не поверила. Но все же протянула книжицу дрожащей от усталости рукой.
Ромирэль поставил росчерк в графе со словами:
– Боец вы, конечно, никакой, но целитель – истинный. И если на практике боевики уберегут вас от нечисти, то вы обязательно спасёте их от ран. Так что держите. – Он протянул мне зачетку. – А на тренировки с мечами все же поднажмите… – последнее он произнес с усмешкой.
А я зарделась и… подхватив из пыли тренировочный клинок, помчалась в сторону общежитий. Ура! Я еду вместе с Лисом!
Вот только радость моя была недолгой.
Как оказалось, группа уже успела отбыть на практику.
– А как же лекарь? С адептами должен быть целитель! – ошарашенно произнесла я, стоя в канцелярии.
– А с ними и поехала Марика Хосс, ваша одногруппница, – сверилась со списками милая грымза-секретарша. Она и вправду была симпатичной. Для своей расы. С аккуратно торчащими заостренными ушками, клычками, выступающими над верхней губой, и когтями, которыми без всяких ножниц легко вскрывала конверты даже из самой плотной бумаги.
– Но у нее нет зачета по стационарной защите! – выпалила я, памятуя, как удивился магистр Ромирэль, когда я пришла к нему. Значит, до меня никто к нему не подходил.
– Как нет? – вскинула брови секретарь, а после не поленилась поднять документы и… – Вот поганка, подделала! А я сразу и не заметила!
В итоге я убила уйму времени, пока добилась, чтобы меня включили в список для практики вместо проныры Марики. Вот только когда я пошла за подписью к декану… В общем, тот метал на меня, с ректорского благословения, громы, молнии и нелестные эпитеты. Эпитеты особенно. Но я была неумолима. Так меня тянуло… обогатиться знаниями о лекарственных растениях Шумерлинских топей!
– Вот! – с интонацией «подавись, зараза» произнес декан и поставил свою подпись под приказом.
Формально у него не было причин мне отказать, а не формально… Он пытался, честно. Но сдался. Потому как клянчить, давить на жалость, плакать и угрожать уходом – это, как оказалось, не только обязательный ритуал для женщины на пути к шубе, но и одной адептки – к полевой практике. Потому как я заявила: либо я еду на север, либо пишу заявление о переводе в Алжиррас.
И по глазам декана я видела ответ: «Ну и пиши!» – но он понимал, что в таком случае будет скандал уже с начальством: студентка, да еще четвертого курса, с девятым уровнем дара – и уйдет к конкурентам-южанам! В итоге мое угрожающее молчание перешло в беспощадное отступление декана и я смогла с легким сердцем покинуть академию. Вот только отправляться одной на ночь глядя по северному тракту вдогонку группе боевиков – идея была так себе. И в кои-то веки мой разум возобладал над девичьей дурью.