– Ладно.
Она принялась напевать себе под нос какую-то неведомую мелодию, а я ощупал её живот и спину. Когда я добрался до ребер, девушка вскрикнула.
– Прости.
Я снова надавил, и она, скуля, уткнулась лицом в солому. К счастью, ничего не двигалось внутри – там, где не должно было.
– Похоже, ничего не сломано, – сказал я. И это само по себе было чудом. – Но у тебя сильный ушиб рёбер.
– Не хочу. – Её слова звучали все неразборчивее. – Может, мне их продать? – Она хихикнула.
– Подержи её, – велел я Тому.
Том обхватил Салли, и она уставилась на него рассеянным взглядом, вновь принявшись напевать.
Я плотно обернул её грудь и живот полосой льняной ткани, предварительно намазав её маслом окопника, которое должно было помочь подлатать кости и внутренности. Салли была исцарапана, так что я смазал ссадины смесью мёда и чеснока. Она глянула на янтарную жижу на своей коже.
– Теперь я стала липкой булочкой.
Её пение стихло, голова опустилась на плечо Тома.
– Спок ночи, мистер Здоровяк, – сказала она и отключилась.
Том положил девушку обратно на тюфяк.
– Что теперь с ней будет? – спросил он.
Я задавался тем же вопросом. Раны Салли, хотя и болезненные, оказались не такими серьёзными, как я опасался. Вероятно, через неделю она поправится. Но у неё была большая проблема. Изгнание из Криплгейта означало, что она останется на улице, если не найдёт работу – а это было, считай, невозможно. Те немногие богачи, которые остались в городе, не брали новых слуг. И даже если бы работа нашлась, ей пришлось бы сражаться за неё с десятками тысяч других безработных девушек.
– Пусть останется здесь на несколько дней, – сказал я. – Ей в любом случае надо немного отдохнуть.
А вот что потом, я, честно говоря, не знал. Мне претила мысль просто выгнать Салли, но купленной на рынке еды не так много, чтобы кормить лишний рот. Я начинал думать, что стоило принять приглашение Исаака и отправиться в хранилище…
Если бы только удалось найти сокровище мастера Бенедикта! Нужно ещё раз попытаться расшифровать послание.
Я пошёл убрать банки, которые принёс мне Том. Поднявшись на низкую лесенку, чтобы поставить их на места, я глянул на полки и снова нахмурился.
– Это ты здесь играл? – спросил я у Тома.
– Нет.
– Тогда почему все банки переставлены?
Теперь я видел, что не только мак был не на месте. Еще несколько банок тоже передвинулись.
Книги и записи мастера Бенедикта, возможно, и пребывали в беспорядке, но в лавке он всегда поддерживал идеальный порядок. И приучил меня к тому же. Пусть наши клиенты разбежались, а его уже не было в живых, но я всё равно продолжал это делать. Однако сейчас всё было неправильно. Даже этикетки не выровнены должным образом.