— Спасибо, — пробормотала я, впервые, кажется, услышав от него какой-то комплимент. Я, правда, была не уверена, что это комплимент. От Хмури чего угодно можно было ожидать. — В приюте я частенько пела на разных мероприятиях. В честь праздников или юбилеев.
— Потрясающе, — хмыкнул он так, словно ему совершенно наплевать. Зачем тогда и хвалил — непонятно. — Тебе нужны украшения, ты знаешь?
— Украшения? — не поняла я.
— Да, — каркнул ворон, и его голос снова стал казаться злобным.
И что его могло рассердить на этот раз? Ну что за несносная птица?
— Или ты хочешь отправиться на Отбор как самая нищая претендентка на трон? Поразить всех своей бедностью — это, конечно, интересный стратегический ход, но сдается мне, что провальный.
— А ты вдруг решил мне что-то посоветовать? У меня смутное ощущение, что ты едва не испортил прошлый мой план и вот-вот надеешься испортить следующий, — с легким возмущением проговорила я.
Голубое платье, кстати, так и не отстиралось.
— Я еще не простила тебе испорченный подол.
Цветочек я от наряда, кстати, отцепила, приладила на брошку и прямо сейчас, раз уж вспомнила, решила прикрепить на халат. Ну а что? Кто сказал, что по дому нужно ходить некрасивой?
Красные лепестки с ярким камнем посередине украсили мягкую ткань песочного цвета, из-под которого виднелась черная маечка. В целом мне показалось, что я настолько прекрасна, что просто восхитительна.
Хмуря, наблюдая за мной, издевательски хмыкнул, но мне уже ничто не могло испортить настроение.
— А я не простил тебе одно перо, бездарно растраченное на пауков, и второе — выдранное на лесной опушке. Как думаешь, стоит начать мстить или забыть в качестве исключения?
Я бросила на него чуть нахмуренный взгляд через плечо, пытаясь понять, шутит он или серьезен.
Но Хмуря никогда не шутил. Он иногда издевался, часто иронизировал, постоянно отвешивал саркастичные замечания. Но никогда не шутил.
— Ладно, будем считать, что мы квиты, — бросила я, снова отвернувшись. Не хватало еще, чтобы он заметил мое беспокойство.
Стоило вспомнить, как с Трясинного паука слезала кожа, обнажая кости, и как-то, признаться, ругаться с вороном уже совсем не хотелось. Как и ходить в его должниках. У него еще вон сколько перьев. Кожу спустить можно с сотни недоведьмочек.
Волшебненько! Я уже сама себя называю недоведьмой!
Хмуря тем временем мрачно продолжал:
— Не уверен, что мы квиты, Мартелла. Но вернемся к теме Отбора. Без меня этот тупица Альфиан на тебя бы даже не взглянул, поэтому в твоих интересах слушать, что я говорю.
— Не взглянул? Почему? — удивилась я и даже, признаться, несколько оскорбилась.