Попытки обратиться к военному начальству с предложением организовать рейд в район правого фланга нашей былой линии обороны результатов не дали. Сначала сербы просто отказались. Потом сослались на невозможность подобной вылазки ввиду грядущих сложных и ответственных стратегических операций. Немногим позднее военное начальство согласилось «дать добро» на операцию, но на очень странных условиях. Во-первых, сербские проводники пройдут с нами только половину пути (далее мы будем двигаться совершенно самостоятельно). Во-вторых, мы обязаны будем вынести с поля недавнего боя не только тела обоих товарищей, но и тела всех погибших там сербов. В-третьих, ко всему вышеперечисленному на нас возлагалась обязанность произвести разведку в местности, прилежащей к злополучному бункеру.
Поколебавшись, мы, было, уже приняли эти жесткие условия, но от сербских командиров поступило сообщение: «Ввиду сложившейся непростой стратегической ситуации помочь проводниками и транспортом не представляется возможным».
Идти вслепую, без прикрытия, без проводников, без огневой поддержки к месту недавнего боя, где наверняка оставлена засада – безумие. Логика – логикой. Трезвость – трезвостью. Всему есть причины и объяснения. Только в голове все равно не укладывается: тела наших погибших здесь, на боснийской земле, ребят остались непогребенными, оказались в руках врагов.
* * *
Часа через два после нашего возвращения в казарму пришел сербский офицер. Виновато развел руками, молча приобнял каждого из тех, кто был на Заглавке. Потом достал из-за пазухи бутылку ракии, что-то сказал по-сербски. Никто не переводил, но каждый из нас понял, что это предложение помянуть погибших.
Удивительно, но обычно царапающая обоняние с откровенно сивушным привкусом, виноградная водка, на этот раз ни вкуса, ни запаха не имела. Конечно, напрашивается замыленный штамп, конечно, хочется сказать, что ракия пилась, как вода, только на этот раз это сравнение было неуместно. Водка оставалась водкой, другое дело – никто из нас ничего похожего на опьянение не испытал. Курящие закурили, некурящие вдохнули зависшие в воздухе горькие табачные кольца. Вроде как закусили. Голова оставалась ясной. Внутри было по-прежнему пусто. Общего разговора не складывалось. Каждый думал о своем. Уверен, что во всех этих «личных» мыслях был один единый сюжет. Какой, догадаться несложно.
Чуть позднее тема минувшего боя все-таки возникла.
– Непонятная война, ни хрена я этих сербов не понимаю, – задумчиво протянул Серега Ф., бывший прапорщик, командир нашей смены, фактический руководитель обороны высоты Заглавок в недавнем сражении. Недостатка желающих поддержать его в этом выводе не было. В первую очередь вспомнили про оставленных на поругание врагу телах Владимира и Дмитрия. И про смерть Кости, и про нелогичный приказ оставить позицию, когда подошло подкрепление, когда, казалось, самое время было подняться в контратаку и не просто отбросить штурмовавших наши позиции мусульман, но и отбить у них ближайшее село.