Зена таяла от удовольствия, пока Хантер кончиками пальцев чесала ее под подбородком. Мейн-кун расхаживал по Гудвиллю, наблюдая за жителями небольшого городка в штате Иллинойс, еще до рождения Хантер. Зена оказалась рядом в тот самый день, когда Хантер появилась на свет – спокойная и с огромными глазами, как у лани, как говорила ее мать, – пятнадцать лет, триста шестьдесят четыре дня и девятнадцать с половиной часов назад. Но разве кто-то считает?
Изящное тело мейн-куна вибрировало от урчания, пока Хантер гладила ее вытянутую спину.
– Тебе пора, Зена. – Девушка поцеловала ее бело-рыжую макушку кошки. – Спасибо, что проведала.
Зена в последний раз приластилась к Хантер и спрыгнула с ее рук. Приземлившись у ног Эмили, недобро посмотрела на высокую долговязую брюнетку и зашипела, прежде чем мягкой поступью направиться к входу с пристани.
– Проваливай, котяра! – выкрикнула Эмили, когда Зена спрыгнула на землю и понеслась через полевые цветы, окружающие береговую линию. – Эта кошка не хуже собаки, постоянно преследует тебя и твою сестру.
Хантер положила ручку на блокнот и снова опустилась на шезлонг.
– Ей бы не понравились твои слова.
– Она кошка. Если только твоя мама не обладает каким-нибудь заклинанием, позволяющим говорить по-кошачьи, Зена не поймет, о чем я говорю. – Эмили уронила сумку, и та с грохотом приземлилась на деревянный помост. – Хотя не удивлюсь, если у твоей мамы действительно есть подобное заклинание. Это существо живет уже миллион лет…
Хантер поковыряла свой ноготь. Существовали вещи, которые даже Эмили не стоило знать.
– О мой бог, твоя мама владеет кошачьим языком! – Эмили скинула свои шлепанцы и затолкала их под пустой шезлонг рядом с Хантер. – Не могу поверить, что ты скрывала это от меня! Рассказывай!
Ревущие динамики приближающегося катера спасли Хантер от необходимости врать: Эмили раскусила бы ее ложь раньше, чем та слетела с губ девушки.
Спина Эмили напряглась, и она вытянула шею, чтобы получше взглянуть на пассажиров катера.
– Так-так-так, ты только посмотри на это.
Хантер натянула футболку на подбородок и проследила за глазами Эмили. Черно-красный катер вернулся. Пятеро парней столпились в центре, покачиваясь в ритме пульсирующей музыки. Один из них с обнаженным торсом присел на корточки. Серебристые банки переливались на солнце, когда он бросал их по одной каждому своему другу.
Эмили приподнялась на цыпочки и спустила тонкие бретели платья с загорелых плеч. Когда она включала свое обаяние на полную, ее привлекательность лилась из нее так же яро, как сок из молодого надколотого дерева.