В горле у Хантер пересохло, когда она положила телефон на приборную панель и вышла из патрульной машины. Гравий скрипел под ее ботинками, пока она отдалялась от машины, отдалялась от него.
Полифем посветил лучом фонаря в сторону Хантер.
– Где именно находится та странность, о которой ты говорила?
Хантер смахнула яркие блики из глаз и указала на кол, оставленный полицейскими. Он направил луч света в ту сторону и остановился, когда свет упал на столб и кусок желтой ленты, развивавшейся на ветру.
– Ты хотела показать мне, что тут остался какой-то мусор?
Хантер устремилась через высокую траву. Полифем следовал сразу за ней. Свечение фонарика разливалось слева от девушки, а на траве образовалась полутень. Хантер посмотрела в небо и на серебряную луну, проглядывавшую сквозь облака. Матушка Луна всегда будет с ней. Но она не могла сказать того же про Тюра. Ее пальцы коснулись кулона, который свисал с шеи.
Она добралась до столба и замерла. Выжженная земля исчезла, растворилась.
– Это было здесь. – Она присела на корточки рядом с травой, ничем не запятнанной, но по-прежнему примятой телом Эрла Томпсона.
Фыркнув, Полифем осветил землю.
– Это было прямо здесь, – повторила Хантер. – Я раскладывала карты Таро. – Она изобразила, как мешает колоду. – Разложила карты. – Девушка достала три невидимые карты и положила их на траву. – Задала каждой карте вопрос, и каждая дала мне ответ. Одна из них выжгла землю. Здесь. – Она провела рукой по следу, оставшемуся от Эрла Томпсона. – И…
Ее голос дрогнул, когда она повернулась к месту, где на выжженной земле были следы. Теперь там стоял Полифем, и его огромные ботинки идеально совпадали по размеру с исчезнувшими отметинами. Хантер вытерла руки о шорты и встала. Эта деталь не сорвала ее план, а лишь немного его скорректировала.
Полифем подошел ближе. Носок его ботинка коснулся ее. Теплое тяжелое дыхание коснулось ее лица.
– Я почти потерял надежду, но потом нашел тебя, Ясноглазка. – Его ладонь прижалась к ее щеке. – Я искал тебя веками. – Он провел большим пальцем по ее ресницам, по изгибу носа и прижал его к губам.
Хантер приоткрыла губы.
– Теперь я здесь, – прошептала она и позволила губам коснуться его большого пальца. Смотря на свое отражение в очках шерифа Дирборна, она прикусила его плоть.
Ее зубы вонзились в его кожу. На ее языке почувствовалась кровь, и Полифем завыл. Он резко дернул рукой. По щеке Хантера пронесся фейерверк из боли. Она не слышала пощечины, не видела ее, но отпечаток его руки горел на коже девушки.
Хантер попятилась назад и споткнулась о фонарик, который до этого уронил Полифем. Она сохранила равновесие, когда фонарик озарил высокую траву. Хантер двинулась назад, ближе к дереву, и Полифем устремился за ней. Но это не было отступлением. Это была подготовка.