«Уважение, каким окружены здесь писатели, я имел случай испытать на себе, – писал Дьюла Ийеш, также посетивший СССР в 1934 году. – Почти во всех городах, стоило мне туда приехать, сразу же объявлялись сотрудники местных газет, чтобы спросить мое мнение о Рузвельте, о Лиге Наций… Приходили заводские делегации, иногда руководители городской администрации».
И если второстепенным, с точки зрения власти, писателям оказывалось такое внимание, то что же говорить о писателях с мировым именем, к числу которых, несомненно, принадлежал Андре Жид. Через год после председательства на организованном на советские деньги Парижском конгрессе Андре Жид, пребывавший тогда на пике славы, прибыл в Москву. Его путешествие в Советский Союз началось 17 июня 1936 года и продлилось аж до 24 августа. Принимали его по первому классу, за казенный счет. Поселили в шестикомнатном номере в «Метрополе», которым он остался очень доволен. Устроили череду пышных банкетов с участием представителей партийного руководства, свозили в Крым и на Кавказ, выплатили 1500 валютных рублей за издававшееся в СССР собрание сочинений – к тому моменту вышло четыре тома (набор пятого рассыпали позже). В валюте допускалась оплата в пределах 5–10 % от суммы гонорара (и только для «друзей СССР»), остальную часть выплачивали в советских деньгах – «совдензнаками».
«Сегодня Красная столица встречает виднейшего писателя современной Франции, лучшего друга СССР», – писали «Известия» в день его приезда в заметке под заголовком: «Привет Андре Жиду!». К этому дню было отпечатано 300 тыс. открыток с его портретом.
Начало визита омрачилось смертью 18 июня Максима Горького, с которым у него заранее была назначена встреча. Гроб с телом Горького был выставлен для публичного прощания в Колонном зале Дома Союзов. Андре Жид постоял рядом в почетном карауле. Похороны проходили на Красной площади, Андре Жид вместе с сопровождавшим его Михаилом Кольцовым находились на одной из стоявших там трибун. Как вспоминал брат Кольцова Борис Ефимов, неожиданно к Кольцову подошел сотрудник НКВД и попросил его подняться на Мавзолей. Оказалось, что с ним хочет говорить сам Сталин. Кольцов впоследствии пересказал эту беседу брату:
– Товарищ Кольцов, а что, этот самый Андре Жид пользуется там, на Западе, большим авторитетом? – Да, товарищ Сталин, пользуется большим авторитетом. Сталин скептически посмотрел на Кольцова и произнес: – Ну, дай боже. Дай боже.
После чего на трибуну Мавзолея позвали Андре Жида, и оттуда он, стоя рядом со Сталиным, выступил с траурной речью. В ней он повторил сталинскую формулу о писателях как «инженерах человеческих душ» и добавил, что вообще-то писатели всегда были против власти, но вот, появилась удивительная страна, где они с властью заодно. После чего, как писали в газетах, «А. Жид нес гроб Горького вместе с товарищем Сталиным, товарищем Молотовым и другими товарищами».