Йог поднял трезубец и, не прощаясь, зашагал на восток, уклоняясь к югу, и лиловые соцветия кипрея легко сомкнулись за усатой кошачьей мордой, спущенной со спины.
Молчаливые и растерянные возвратились супруги Валенти в палатку.
На раскладушке, где профессор оставил свою работу, лежал полотняный свиток.
Валенти рассеянно развернул его и не поверил своим глазам. Перед ним лежал расчерченный на четыре разноцветных сектора круг, объединивший видимые стихии. Вписанный в квадрат с тупичками по центру каждой из сторон, он символизировал абстрактный космос. Однако отвлеченная диаграмма была «привязана» к реальной местности: зеленая, пронизанная венами ручьев земля, навьюченные караваны, ползущие к облакам по невидимым серпантинам, и заснеженные горы, образующие кольцо, словно зубцы алмазной короны.
Вверху, где солнце и луна, были изображены юдам Калачакра и Третий панчен-лама. Три белых круга очертили границы небесной обители, где под высокой с загнутыми концами крышей дремотно улыбался грядущий мироправитель Майтрея. Все семь счастливых драгоценностей владыки Чакравартина располагались победным венком.
Это была знаменитая секретная мандала, скорее всего на прощание оставленная преподобным Норбу. Валенти всюду искал ее, но не смог напасть даже на след сокровенного свитка.
И вот теперь он здесь, у него! Но радость обретения отравило сомнение, холодным ключом просочившееся сквозь неведомые пласты.
В центре мандалы примерещился, словно на редкостную картину наложилась другая, давно знакомая, еще один ненаписанный круг из петуха, свиньи и змейки.
«Вожделение? — спросил себя профессор. — Вожделение и жажда познания?»
Не было ответа.
Пустые чашки весов, нарисованных звездами, покачивались в ночном небе.
Как незаметно пролетел день!
Постоянно видоизменяясь, как бы перестраивая неуловимо для глаза внешние очертания и внутреннее убранство, вилла обволакивала гостей непривычным уютом, навевала странные сны. Теперь ее окружал старый запущенный сад с гротами и пустырями, где в зарослях дурмана свивали ленивые кольца редкостные эскулаповы змеи.
И подобно паутине, окутавшей сухой чертополох, души людей незаметно обволокла легкая наркотическая вуаль. Как-то уж слишком быстро притупилось любопытство и пропало желание вновь и вновь испытывать заколдованный оазис, где угадываются, воплощаясь порой в самые неожиданные формы, подсознательные стремления.
В увитых виноградной лозой беседках ждали игроков колоды карт и шахматные доски с точеными фигурками из нефрита. Но только партии никак не составлялись. Разобщенные, ушедшие в себя путешественники в одиночку раскладывали сложные пасьянсы либо разыгрывали хитроумные комбинации, не нуждаясь в общении, не испытывая желания поделиться сокровенными мыслями.