Обэриутские сочинения. Том 1 (Бахтерев, Евзлин) - страница 30
невой
теперь веками
1980-е гг.
Посвящение долотом
худшему из во́лков,
лучшей из ондатр
Румяный друг
с перстом воздетым,
нет, увитым,
но раздетым.
Вдруг
разутый стаей тайной
и Аглаей праздной
и стынь и зной
битый смытный…
нет – убитый,
ты слышал пепла стон
костров прощальный звук.
Ты
только ты
нашёл
пратон
приятнее чем шёлк
чем сиг
чем сук
опрятнее воды.
Был праздник
снежный
апачей
с присядкой
нежных
палачей.
Хребта повадкой
умножая плеть
жрецы морей
смиряли зыбь
свист вольных рыб
смещали
брызг
полёт
иль визг
почтительных зверей
где Лота
сеть
и сметь
где дланей блеск
да плясок звон.
А лязг земли
плели
грачи,
а плеск
вздымали апачи.
Крюкам
поклон
рукам
уск
взмо.
Гиб
рдык уро
урё урю!
Под пляск
не пласк
уре – ура
уры
ури!
Пляск пьянь
яск вист
ясн взбыбл
клест.
То звян
то ждон…
Был праздник
свист
и лязг
и всплеск.
Кто ж он
проказник
мнимых чисел?
Я тридцать раз
присел
у сёл.
Семнадцать раз
он воду чистил.
Я двадцать раз
входил
в подвал.
Двенадцать раз
его бедро мерцало
то бряцало.
Он измерял
морей вершины
а на девятой пал
на кол
поверженный аршином.
У нас
не то.
У вас
не так.
Волнуйся в такт
пустынной качке,
где воды бьются
гладки,
где совы
вьются
телом гадким
у колоколен дружных
Шуи.
И снова
снова
бушует
праздник
вьюжный —
словно
бросает всадник
всадник
веник
розовый
на берег
рваный
равный
волный
конями,
нет,
камнями
полный.
О, сколько грубых лет
зверей
калек
мучительных дверей
в обратное пространство
людей земное постоянство
О, сколько мук
и сколько мух
и только вых
и только вырб
и столько выр.
Воспоминания
Ты слышал музыку чудесней
чем хрип
и храп
хмельных предместий?
пой, малец, пей,
иль снова пой,
где за дверями, за столом
кукушек бой,
беседы гром;
«налей стакан
слепой невесте!»
летит дискант
по снежной Пресне;
стакан налит
и перелит,
тот что в утробе не горит
с запахом простецким
старикам мертвецким;
ты слышал отзвуки чудесней
чем стон колоколов на Пресне?
звучат прохожие кругами,
их поиски дренчат ногами
монашки праздной под зонтом;
скрипит гармошкою про то
купец
и рубит дом
на слом.
Большим скупцом был бородач,
пропив казне немало дач;
простёрся демон здешних вёрст
городовой, убого чёрств;
трепещет нянька пухлым задом,
пройдя за дом
с ребёнком рядом,
в недлинный немощеный двор,
где дворника бранится взор;
а за углом калека бедный
твердит про вздор
войны победной;
из двери в дверь
стучится плут
«не верь плуту
беспечный зверь!»
В руке плута ужасен кнут,
ларнет сверкающий – в другой,
но звонок рой
ничьих монет;
гляди: грозит
во тьме разит
мечтой воздвигнутый кастет;
спешат картёжники рядами
над распростёртыми домами;
пиковых дам валет свалил
к ним прикасаясь палкой
гадкой.
Ту песнь принёс швейцар Вавил
смысл излагая кратко;