Интересно, теперь он хоть когда-нибудь танцует? Под Bon Jovi. Или кого-то еще…
— Мам…
— М-м-м? — осоловело моргаю, возвращаясь в реальность.
— Я говорю, мы, наверное, пойдем. У Олега завтра важное совещание, к которому ему нужно подготовиться.
— Да, конечно. Когда вас с вещами ждать? — вымученно улыбаюсь.
— С какими еще вещами? — вступает в разговор Борис.
— Ой, я тебе не сказала, да? Мы у мамы пока поживем. Так удобнее выстраивать логистику.
— И как вы здесь все разместитесь?
Почему-то вопрос бывшего меня злит. Да, до развода мы жили в огромном особняке за городом. И, может, моя нынешняя квартира не сравнится с ним, но… Я купила ее сама, на собственные деньги. Не взяв с этого урода ни копейки отступных! И если его что-то не устраивает в моей жилплощади, то лучше бы ему держать свое мнение при себе.
— Я освобожу им свою спальню, а сама переберусь в кабинет.
— Мам, мы не хотели выживать тебя из твоей спальни!
— Это временно. К тому же, в противном случае, вам действительно будет негде расположиться.
— Мы могли бы спать в гостиной. — Котька с сомнением пялится на виднеющийся в дверном проеме диван.
— Она проходная. Не чуди. Все нормально.
— Правда?
— Ну, конечно. В кабинете у меня хороший диван. Там даже матрас какой-то ортопедический.
— Тогда мы завтра и переберемся.
— Отлично. Я как раз свободна весь день.
— А как же твои фитнес-клуб и йога?
— Ничего со мной не случится, если я разок пропущу занятие.
— Это точно! — Котька завистливо вздыхает. — Фигура у тебя — отпад. Подтвердите!
Я не знаю, от кого она ждет подтверждений, от отца или мужа, но, черт его дери, все равно краснею.
— Я много приседаю. И, кстати, давно зову тебя ко мне присоединиться.
— Я и спорт — понятия несовместимые, — морщит Котька нос, — хотя, если я еще хоть немного поправлюсь, может, и придется.
— Ты красавица! — горячо возмущаюсь я.
— Угу, — мямлит Котька и следом, будто кое-что вспомнив, щелкает пальцами. — Извините, нам с мамой нужно посекретничать. — А потом хватает меня, как в детстве, за руку и тянет за собой. Останавливаемся мы лишь в самом конце коридора.
— Что такое? — удивляюсь я.
— Ты уже слышала?!
— Что?
— Папа бросил эту малолетнюю шлюху.
— Котя!
— Ой, мам, перестань! Мне уже двадцать лет.
— Это не дает тебе право так отзываться о… эм… избранницах отца.
— Ты серьезно?! Избранницах? Мам, камон! Я слышала, как ты ее называла в разговорах с подругами.
— Это другое! — душно краснею я.
— Ай, ладно. Неважно. Я вообще ведь о другом. Может, тебе стоит поговорить с ним? Ну, знаешь, поддержать. Сходить куда-нибудь, вспомнить молодость…