— М-м-м?
— Ты уверена, что я ей нужен?
— О, да. Она была очень убедительна. А ты всё ещё хочешь сбежать?
— Нет. Я искренне хочу быть с ней рядом. Мы были счастливы, Саша.
— Я знаю. Это было видно. Вот почему…
— Ты ничего ей и не сказала?
Это очевидно. Поэтому, не посчитав нужным как-то прокомментировать его слова, я дергаю на себя ручку и открываю дверь:
— Так мы пойдём?
На свой этаж поднимаемся прямо из паркинга. Лифт просторный, но я не уверена, что мне рядом с ним хоть где-то будет свободно. Кажется, даже воздух вмиг наполняется им, он повсюду. Он… и эхо «предательница». Двери открываются, и тут же перед нами предстаёт взволнованная Котька. Рыдая, она бросается в объятья мужа.
— Я думала, ты ушёл! Я думала, ты правда ушёл. Прости меня. Пожалуйста, Олежик, прости. Я больше никогда-никогда так не буду. Ты только не уходи.
Какой странный день. Олегу приходится во второй раз выступать в роли жилетки.
— А дома мы не можем об этом поговорить? — криво улыбается он, осторожно отстраняя от себя Котьку. Та уже совершенно беспечно, будто и не было ничего, смеётся в ответ:
— Конечно, можем! Я просто так вся испереживалась. Ты был очень убедительным, знаешь ли.
— Ты тоже, — не удержался всё-таки Олег. По-джентельменски придержал дверь, пропуская вперёд вновь притихшую Котьку.
— Я так не думаю. Ты же знаешь.
— Иногда я в этом не уверен.
— Прости! — Котька вновь бросается на шею мужу. Она совсем мелкая, метр с кепкой, а он высокий, даже выше меня. На фоне своего богатыря-мужа моя девочка выглядит совсем юной и такой запутавшейся, что у меня, уже вроде своё отплакавшей, опять начинает жечь в уголках глаз.
— Проехали. Но больше так не делай, ладно? Это больно.
Олег, как совсем недавно меня, обхватывает лицо Котьки ладонью и осторожно прижимает большим пальцем её губу. Та кивает, явно горячась.
— Конечно. Никогда! Правда. А тебя мама остановила, да?
Взгляд зятя обращается ко мне. Я стараюсь смотреть прямо, как если бы мне нечего было скрывать. Точнее, нам.
— Да. Скажи ей спасибо. Александра Ивановна мудрая женщина.
— В отличие от меня? Ты, наверное, это хотел добавить?
Нет, всё-таки Котька удивительная барышня. Только-только просила прощения, а теперь вот опять в её голосе слышится неприкрытый наезд. Чтобы не дать разгореться конфликту по новой, беру ситуацию в свои руки:
— Так, что мы стоим на пороге? Олег, иди разбирай сумки. Котя…
— М-м-м?
— А к тебе у меня есть разговор. Пойдём-ка, посекретничаем.
Котька удивлённо хлопает ресницами, но возражать мне почему-то не смеет. Наверное, я выбрала верный тон — в меру строгий, который ясно даёт понять, что дело серьёзное, но без наезда и какого-то нравоучения.