Приняв решение, намотала полотенец на манер набедренной повязки, обхватив незащищенные плечи руками, и попыталась незаметно смыться. Не вышло. Чтобы открыть тяжеленную дверь понадобились обе руки и нога упертая в стену. Тут меня и хватились.
─ Куда собралась?! А ну-ка, девоньки, вали ее!
Повалили, и стали снегом ошкуривать. На первых порах пыталась даже поорать, но в рот быстро набилось белого и холодного, и я заткнулась. Потом, правда затащили обратно в тепло, и честно растерли мягким махровым банным халатом. Было и холодно и жарко одновременно. А еще во всем теле ощущалась невероятная бодрость. Хотелось скорее чем-то заняться, и все непременно получится! Но я точно знала, что никогда-никогда не повторю того что было, даже ради последующей эйфории.
Распаренные, румяные и довольные собой завалились в дом. Мадамы разбежались марафетиться, в баню отправились сразу две супружеские пары, вызвав во мне сонм вопросов, озвучить которые я бы не рискнула и под дулом пистолета. Правда, чуть позже выяснилось, что там все вполне целомудренно и без голозадых снежных обтираний. Пришлось обругать себя последними словами, за излишнюю поспешность суждений.
На кухне собралось избранное общество, и брань шла нешуточная, но все уже как-то скорее по привычке. Антонов — рубил мясо, Стася — начищал столовые приборы, подружки — измельчали овощи на гарнир, я — естественно мыла посуду.
─ Слышь, Кирилл, — раздался громкий шепот, кого-то из теток, — зачем ты свою девку бриться заставляешь? Голая как младенец. Я думала тебе натурель нравится…
Воздух куда-то улетучился — ни вдохнуть ни выдохнуть, я была готова утопиться прямо в раковине с недомытыми тарелками, боясь обернуться и увидеть реакцию на сказанное. Станислав зашелся надсадным кашлем, зазвенели выроненные ложки. И наступила тишина.
─ Ларис, блин, ну ты и беспардонная. — «Зашептала» ее товарка.
─ Не а че? Пусть ответит.
Вот же упертая. Ну, Олечка, очередное спасибо за «подарок». Век теперь не забуду…
─ Мне нравится разнообразие. — Прозвучал невозмутимый голос Антонова.