Глаза девочки сузились, а губы сжались в тонкую линию. Тонкие бровки столкнулись на переносице, придавая детскому личику вид обиженный и суровый. Гиланзи умолкла на полуслове, похлопала ресницами.
— Не смей, — выдавила Луиджина, — не смей так говорить о папе!
— Девочка, ты можешь называть его как угодно, но он остаётся человеком, а ты элар солен, старший народ!
— Если вы так относитесь к нему, то я не хочу быть этим элар солен! — Выпалила девочка и притопнула.
Глаза Гиланзи распахнулись во всю ширь, она подняла распахнутые ладони к груди и примирительно улыбнулась. Сказала с заминкой:
— Прости… просто люди убили мою мать и отца.
— Но папа тут причём?!
— Прости, я была не права. С моей стороны это было… мерзко. Давай в качестве извинения заплету тебе волосы?
***
Орландо сдвинул лианы и протиснулся между скрещенных стволов деревьев. Остановился на краю чёрной поляны, над которой нависает гора поросшая джунглями и похожая горб. На противоположной стороне огрызок стены из гранитных блоков. На них сохранился дивный барельеф, изображающий женщину в длинном платье, воздевающую руки к небу. Неведомый скульптор изобразил её с поразительной точностью. На одежде видны складки, а под «тканью» угадываются контуры тела. Лицо едва ли отличимо от настоящего. Орландо знал её, пусть не слишком долго, но достаточно, чтобы стать отцом её ребёнка.
Именно её видел за мгновение, до того как ангел взорвался, и сам он оказался на острове.
Гранитная крошка шуршит под ногами, впивается в ступни. Орландо встал перед барельефом, взглянул в гранитные глаза. Вздохнул, подбросил на ладони секстант из золота и стали.
— Скажи, это тоже часть твоего плана? Эльфийка и шторм? Намекаешь, что нам пора покинуть остров? Знаешь что? Я отказываюсь! Мне здесь нравится! Я счастлив!
Каменная женщина хранит молчание, а голос Орландо затухает в чаще за стеной. Солнце карабкается к вершине горы, над деревьями рябит воздух, а влага оседает на коже тончайшей плёнкой.
— Да! — Выпалил Орландо и ударил кулаком в грудь. — Я счастлив! У меня есть дочь, дом и уверенность, что никто не попытается нас убить! Проклятье… у меня есть дом! Я построил его сам, вот этими вот руками! Хотя я думал, что умею только фехтовать.
Мужчина умолк, скривился и отвернулся от стены, едва перебарывая желание швырнуть секстант в лес. Глубоко вдохнул ртом и медленно выдохнул через нос.