, – вспоминает Рерих в «Листах дневника».
Возникает резонный вопрос: ради чего человек с больными легкими в пик развития болезни спонтанно бросает все, хватает семью в охапку и проводит несколько часов в ночном неотапливаемом вагоне?
Сам Рерих предлагал поверить в то, что его унес сильный ветер странствий.
В тетради его сподвижницы Зинаиды Лихтман-Фосдик, записки которой являются богатейшим подспорьем нашего исследования, есть недатированная запись, сделанная со слов художника: «Не забыть памятное число 17 декабря 1916 года, как начало кругосветного путешествия и выезда из Р.[оссии]»[131].
На самом деле забыть это число у Рериха вряд ли получилось бы. Его до сих пор помнят очень и очень многие, несмотря на прошедший век с лишним: ночь с 16 на 17 декабря – это ночь убийства Распутина.
Был ли Рерих в курсе плана заговорщиков? Или он узнал только о последствиях? Сложно сказать. Известно только, что несколько его знакомых имели прямое отношение к преступлению, повлекшему за собой кары некоторых участников.
Во-первых, Рерих был знаком с Феликсом Юсуповым, одним из организаторов покушения. Он был знаком и с тестем Юсупова – великим князем Александром Михайловичем, главой розенкрейцеровской ложи «Мезори», который тоже был посвящен в события ночи убийства. Доктор Рябинин, врач Елены Ивановны и большой друг Рериха, о котором шла речь ранее, также был причастен к заговору. Его биограф Топчиев пишет: «Имя К. Н. Рябинина становится известно в высших аристократических кругах России. К этому времени относится знакомство К. Н. Рябинина с семьей графа Сумарокова-Эльстона и молодого Феликса Юсупова. Эти страницы жизни К. Н. Рябинина требуют детального исследования. Вместе с тем все, что окружает его образ, на протяжении жизни имеет оттенок не только врачебной тайны. К. Н. Рябинин волей судьбы всегда оказывался на острие исторических событий своего времени»[132].
У Рябининых даже существовало семейное предание, будто бы доктор, владевший гипнозом, проводил для Феликса Юсупова перед покушением особые сеансы, так как юный князь утверждал, что очень боится взгляда Распутина.
Что-то витало в воздухе и ощущалось очень сильно: художник Александр Бенуа, хороший знакомый Рериха, 13 декабря[133], за три дня до убийства, посетил подвал, где оно готовилось, и сказал своему приятелю архитектору Белобородову: «Ну и нафантазировали же вы здесь, батенька, – это какой-то Рокамболь! Вот увидите, что-нибудь да произойдет здесь»[134].
Современный исследователь В. В. Вихров попытался уточнить ситуацию с отъездом Рериха и его семьи из Петрограда. И вот какие любопытные нюансы он обнаружил: «В 1916 году остался только один поезд. Единственным “согласованным” поездом до г. Сердоболь был поезд, отправляющийся из Петрограда в 1:05 ночи. Можно было выехать в Выборг и в 12 ночи, но это был курьерский поезд, который шел до Выборга всего три часа, и пересадку нужно было ждать ночью более пяти часов. Вероятнее всего, Рерихи выбрали поезд, отправляющийся в 1:05, – ждать пересадки нужно было всего два часа. Таким образом, Рерихи выехали из Петрограда в Выборг 17 декабря (по старому стилю) в 1:05 ночи. Категория поезда, на котором Рерихи выехали в Выборг, была невысокой – это был товарно-пассажирский поезд. Неудивительно, что отопление в вагоне не работало»