— Значит, такой будет твоя защита? — я скомкала упаковку из-под сэндвича и засунула ее в сумку, затем потянулась через стол за его. Наши колени соприкоснулись. — Скотт Харден лжет?
— Ты когда-нибудь отпирала наручники вилкой?
— Нет, — ответила я. — А ты?
— Никто этого не делал. Это невозможно, — он поднял руку. — Ладно, не невозможно. Но ты не сможешь это сделать одной рукой, да и посмотри на фото со вскрытий. Следы от веревки, а не наручников. Эти мальчики были распластаны на кровати, а не прикованы к батарее так, что руки были близко.
— Это тоже натяжка, — возразила я. — Ты много угадываешь.
— Гвен, — мое внимание привлекло то, что он назвал меня по имени. — Что, если я прав?
Если он прав, убийцу все еще не нашли. Он смеялся над нами, гулял на воле, пока Скотт Харден поглощал внимание прессы, а Рэндалл Томпсон сидел в одиночной камере. Это была отрезвляющая и ужасающая мысль, потому что он был прав в одном — в тот момент полиция уже не искала его. Они расслаблялись и поздравляли себя с раскрытым делом.
— Если ты ошибаешься, и ты добъешься освобождения Рэндалла Томпсона… что тогда?
— Я не ошибаюсь, — он посмотрел мне в глаза, и на мгновение я увидела его боль. Грубая и неприкрытая тяжесть скорби была там, высеченная в сутулости плеч и напряженности шее.
Может, он ошибался, но он был отец и ему было больно, а я не могла с этим спорить.
Тремя днями позже я сидела на стойке в комнате отдыха, наблюдая за Скоттом Харденом, говорящим в пушистый микрофон с логотипом 27-го канала.
— Это второй шанс, — сказал он. — Это мотивирует меня становиться лучше, заслужить подаренную мне жизнь, — он просиял улыбкой на камеру, и нельзя было отрицать его очарование. При нем были все характерные черты, очаровывающие девочек, о чем свидетельствовала растущая популярность. Прошлым вечером я проверила количество его подписчиков и к своему шоку обнаружила, что число поклонников приближалость к миллиону.
Джейкоб неодобрительно заворчал, а потом допил банку «Мелло Йелло».
— Он прямо обожает камеры. Могу поспорить, он репетирует эти реплики перед зеркалом каждый вечер.
Я не то чтобы была не согласна, но казалось неправильным плохо говорить о подростке, который избежал ужасной кончины, настигнувшей шестерых других.
— Банально он высказывается или нет, он прав, — отметила я, запуская руку в пакет попкорна из микроволновки. — Он избежал смерти. Это заставляет людей по-другому относиться к жизни.
Беверли, сидевшая за столом, оторвала взгляд от телефона.
— Вы заметили, что в этих интервью он на самом деле ничего существенного не говорит?