– Леди Оливия, пришли ваши гости, – объявил дворецкий, с особой отчетливостью произнося каждый слог.
– Добрый день. Рада снова видеть вас. – Ее приветствие прозвучало более вежливо, чем слова слуги, настолько, что Джо не мог сказать, искренне оно или нет.
Вероятно, нет, что могло быть иллюстрацией их первого урока. Говорите то, что положено. Делайте это вежливо, даже если то, что вы хотите выразить, далеко от гостеприимства.
По правде сказать, Джо надеялся, что это не так. Что ее улыбка действительно указывала, что она рада его видеть. Потому что он был очень рад видеть ее. И в этом состояла единственная светлая сторона ситуации.
– Йй-а-хо! – Маленький Виктор хотел броситься к нему, но мать удержала его за шиворот и решительно потянула назад. – Но, мама, это же мой ковбой!
– Ты знаешь, что не можешь называть людей своими. Сейчас же извинись перед мистером Стетоном.
– Но я же говорю, что ты моя мама.
Леди Оливия явно не знала, что ответить. Поэтому она уставилась в глаза сына особенно долгим взглядом, одновременно подыскивая подходящее логическое объяснение.
– Как насчет такого, Виктор? – Джо почувствовал, что должен что-то сказать. – Ты будешь называть меня и Розалин своими друзьями, если твоя мама не против. В этом нет ничего плохого. Люди каждый день называют друг друга друзьями и гордятся этим.
– Да, пусть так. – Джо не мог не заметить, что она произнесла это с некоторым сомнением.
Розалин сделала шаг и протянула мальчику руку:
– Можно я буду называть тебя своим другом?
– Да, мисс. – Виктор не стал пожимать ей руку, но вежливо поклонился.
Джо сообразил, что это урок номер два: не пожимай дамам руку в знак приветствия.
– Добрый день, миледи. – Он приподнял свою шляпу, как обычно делал, выражая свое почтение женщинам.
Она наклонила голову набок и слегка вопросительно приподняла бровь.
А-а-а… Джо снял шляпу, сунул ее под мышку, затем тоже изобразил поклон, хотя и не так ловко, как Виктор.
– Желаете ли вы получать от меня наставления, мистер Стетон?
– О да, миледи, он желает! – ответила за него Розалин, без сомнения опасаясь, как бы он не отказался.
– Да, леди Оливия, желаю и приму с благодарностью.
– Очень хорошо, тогда с чего начнем?
При виде того, как ее сын, вцепившись в рукав мистера Стетона, тащит его к апельсиновому дереву, это было очевидно.
Трудно было бы обучать ковбоя вежливому приветствию, когда Виктор настаивал, чтобы все смотрели, как он залезет на дерево.
Улыбка на его милом круглом личике разрывала ей сердце. Ее сын тосковал не о ковбое. Он тосковал об отце. Оливия не могла винить его за то, что ему хотелось иметь отца, но что она могла с этим поделать?