. Значительное влияние на развитие теории военной стратегии оказал культ личности И. В. Сталина. Попытка ввести в 1935 году в учебную программу Военной академии им. М. В. Фрунзе 32-часовой курс лекций по теории стратегии была пресечена заместителем начальника академии Е. А. Щаденко, заявившего, что «стратегией занимается лично товарищ Сталин, и это не наше дело»
[1669]. Безуспешными оказались попытки отстоять курс стратегии и в Академии Генерального штаба, так как, по мнению начальника Генштаба А. И. Егорова, этими вопросами мог заниматься только Генеральный штаб
[1670]. В годы репрессий труды М. Н. Тухачевского, А. А. Свечина и других были объявлены вредительскими, что нанесло серьезный ущерб отечественной военной теории. Официальные же взгляды не соответствовали условиям складывающейся военно-политической обстановки, не учитывали объективные тенденции развития военного дела.
Способы и формы ведения стратегического наступления избирались в зависимости от начертания линии фронта, характера обороны, группировки войск противника и других факторов. Главный удар предусматривалось наносить по основной группировке врага, по возможности по ее наиболее уязвимому месту. Массирование сил и средств на направлении главного удара намечалось осуществлять путем использования большей части авиации и бронесил, смелого снятия их с второстепенных направлений, дополняя его рядом энергичных ударов на вспомогательных направлениях с целью лишить противника возможности маневра силами для отражения наступления основной группировки войск, а также ввести его в заблуждение в отношении намерений наступающего. Окружение главных сил врага считалось самой эффективной формой стратегического наступления. Но ее рекомендовалось использовать лишь при наличии значительного превосходства в силах и главным образом при наступлении силами двух фронтов.
С середины тридцатых годов большое внимание уделяется правильному расчету и обеспечению высоких темпов наступления войск, особенно в начале операции. В типовых условиях при встречном сражении с противником или при прорыве поспешно занятой его обороны среднесуточный темп наступления стрелковых войск планировался в 10–12 км в сутки, при прорыве подготовленной обороны – 5–6, а при действиях в его оперативной глубине – 15–20 км[1671].
Изменение характера будущей войны в связи с быстрым ростом технических средств борьбы заставило по-новому подойти к исследованию проблемы прорыва стратегического фронта противника. Военные теоретики исходили из того, что оборона противника будет глубоко эшелонированной и хорошо укрепленной. Для ее преодоления необходимы мощные силы и средства. В тезисах Штаба РККА «Тактика и оперативное искусство РККА начала тридцатых годов» отмечалось, что новые средства борьбы (авиация, артиллерия РГК, танки) позволяют «поражать противника одновременно на всей глубине его расположения, в отличие от нынешних форм боя и атаки, которые можно характеризовать как последовательное подавление отдельных расчленений боевого порядка»