– Все уже заканчиваю, – ответил Рей, – я уже почти поставил блок на ее силу. Пока она не научится ею пользоваться, все это опасно для Николь. О, древние, я до сих пор не могу поверить, что я ее нашел!
– Ты ее нашел, но не вернул, – наставительно заметил Аарон.
– Я ее верну, – твердо сказал Рейнард, – хоть мне и будет нелегко привыкнуть к ее новой внешности и характеру.
– Рей, нам пора!
– Все, – я почувствовала, как приятное тепло растеклось по моему телу. Я ощутила легкость и свободу, – мне не хочется ее оставлять.
– Сейчас ей без тебя безопаснее, чем с тобой, – голос Глюка оставался серьезным.
А потом я почувствовала, как кто-то нежно коснулся губами моих губ. Меня, как молнией ударило. Разряд электричества пробежался от макушки и покинул мое тело через кончики пальцев. Меня обдало запахом морского ветра и свободы, а затем я услышала у самого уха шепот:
– У нас совсем мало времени, малыш…
– Рей, пора, она скоро проснется. Потом ее память вернется. Уходим, портал готов.
Моих волос коснулась рука, потом плавно провела ладонью вдоль линии скул, а оттуда, воровато дотронулась до губ.
Я распахнула глаза.
В комнате было уже совсем темно, лишь нерешительный огонек ночника слегка раздвигал полумрак. На тумбочке стояла кружка с душистым чаем, стакан с водой, блистер с таблетками. Протянув руку, я взяла его, достала одну из таблеток, положила ее в рот и запила водой. Что ни говори, а болезнь меня сильно приложила. Пить настойку, предложенную мистером Тиганом, я не собиралась, а таблетки от доктора, принесенные Лелькой, это, пожалуйста. Как-то лечиться все-таки надо. Слабость во всем теле была страшная. Коленки подгибались, руки слегка дрожали, а голова кружилась. Спасибо, хоть не болела! Да и комок в груди, что так мешал дышать, чудесным образом пропал.
Я нахмурилась, вспоминая свой сон. Совершенно не помню, что приснилось, только воспоминание о сильном негодовании и раздражении осталось. Не помню… кажется, я видела Глюка, почему-то в роли врача…
Присниться же такое! А вообще, симпатичный парень, не то, что его брат. И улыбается, и шутит, и не такой мрачный. Жаль, только, что, скорее всего, он просто плод моей фантазии, обостренной при высокой температуре. Это как в американских фильмах – добрый полицейский и злой полицейский. Вот мой разум себе и нарисовал доброго учителя иностранного языка. А чего, собственно, я так на него взъелась? Ведь он ни разу не позволил себе голос повысить в мою сторону, всегда был предельно вежлив. Почему у меня на него такая реакция? По сути, он мне не сделал ничего плохого. По факту, Лелька втюрилась в него с первого взгляда, бегала за ним. Он подвез ее домой. Он объяснил ей, что между ними ничего не может быть. Разве можно его за это винить? Я видела его на мотоцикле во время грозы, так это тоже не преступление! Все эти аргументы на меня не действовали. Меня охватывала почти не контролируемая злость при одной только мысли о Рейнарде Тигане. Ох, что-то слишком часто я о нем думаю.