Бизо еще раз попробовал возродить к жизни кристалл или на худой конец наколдовать крошечный огонек. Камень остался мертвее мертвого, а огонь получился каким ему и положено быть, то есть слабеньким, едва-едва трут поджечь.
Алхимик недоуменно пожал плечами, старательно увязал кристалл в широкий пояс-кушак и заторопился вслед напарникам.
Было больно. Не сильно, а так, «тянуще», как после хорошей (или даже неумеренной) тренировки, когда мышцы и связки хорошо нагружены, да так, что на следующий день обязательно о себе напомнят. Или как по ходу гриппа, когда ломота селится в суставах и стараешься не кашлять, потому что неприятная болевая волна расходится по всему телу.
— Ой, — сказала Елена.
Вернее хотела сказать, потому что из глотки вырвалось лишь хриплое сипение. Хотелось пить. Даже очень.
Она лежала навзничь, под спиной пружинило что-то мягкое, однако на матрас не похожее. И сырое, достаточно, чтобы куртка промокла. В правый глаз светило солнце, левый же ослеп. Лена моргнула. Засипела громче, потому что пересохшее горло упорно отказывалось пропускать через себя звуки. Запоздавшая судорога прошла по телу, голова качнулась, и левый глаз прозрел. Его просто накрыло листиком, который слетел от толчка.
— О-о-ох… — выдохнула девушка, садясь. Получилось неожиданно легко, но от резкого движения в голове помутилось, перед глазами все потемнело, и Лена опрокинулась обратно. Мягкое и сырое шмякнуло по затылку. Мелькнула мысль, естественная и одновременно глупая — боже мой, что же теперь будет с прической… Второй раз девушка садилась уже куда осторожнее, так что перемещение из горизонтального положения в частично вертикальное прошло спокойно. Ну как … относительно спокойно. Потому что, рассуждая здраво, все было неправильно и ненормально.
Прежде всего, Елена удостоверилась, что она не призрак. Поднялась на нетвердые ноги, пошатываясь и озираясь безумным взглядом. В голове как будто щелкали невидимые счеты, перебрасывая костяшки, отсчитывая дикие, несообразные вещи.
День. Не ночь, как должно было быть. Солнце… неправильное солнце. Оно стояло достаточно высоко, почти в зените, но света давало как перед закатом. Причем ни единого облачка на небе, тусклом и невыразительном, как при фотосъемке с нейтрально-серым фильтром.
Осень?.. Осень?!
Лену забросило в ложбину, чьи высокие края перекрывали обзор, но даже беглого взгляда хватало, чтобы понять — толстый слой истлевшей листвы и жухлая трава, вьющая длинными жесткими витками, как колючая проволока — концу мая никак не соответствуют. Определенно, здесь была осень. Где бы это «здесь» ни располагалось.