Дрались в подземелье, темном и сыром, средь капель воды, что падали с высокого — не увидеть даже при свете — каменного свода. Не люди и монстры, но люди с людьми, отчаянно, так бьются в последний час, когда некуда бежать и остается лишь убить или быть убитым.
Красное пламя факелов прыгало по двум клинкам, разукрашивало серую сталь кровавыми отблесками.
«Крысиный» тесак, не простой, а с витой дужкой, которая имеет больше сходства не с крысиным хвостом, но с длиннющим кривым штопором. Клинок тоже не простой, он длиннее и легче обычного, а клинок листовидный, сужающийся к острию. Это уже скорее короткий меч для не очень сильного, но быстрого бойца.
Против тесака обычный меч… нет, обычный разве что длиной. По-настоящему длинный, почти как рыцарский, но под одну руку, даже не полторы. Клинок прямой, однако крестовина сабельная, изогнута двумя усами — восходящим и нисходящим, а ладонь дополнительно защищена боковой чашкой в виде тополиного листка. Нужно быть сильным бойцом, чтобы с легкостью крутить таким дрыном одной рукой…
Мечи сталкиваются, рассыпая звезды, они вспыхивают яркими точками и сразу гаснут, словно искры на сильном ветру. Эти вспышки как будто подсвечивают оружие, и Лена видит, что клинок второго бойца — тот, что длиннее — на самом деле очень легкий. У меча три дола на всю длину, и они не просто выбраны долотом для облегчения и укрепления полотна, но пронизывают клинок насквозь, прерываясь тонкими перемычками. Искуснейшая, уникальная работа. Уникальная вдвойне, потому что клинок не парадный, а боевой.
Бой продолжался, сон затягивал все глубже. Действие с одной стороны обретало глубину, обрастало подробностями, как один кристаллик льда, что начинает расти в холодной воде, умножаясь и затягивая поверхность матовой пленкой. С другой — разум Лены как будто растворялся в ожившей картине, терял способность осмысливать увиденное.
Тесак и меч сталкиваются, вновь и вновь. Один из бойцов определенно сильнее, его клинок кажется ажурным, просвечивающим насквозь. Другой уступает в искусстве, но пока ему удается уравновесить шансы бешеной яростью, просто сумасшедшим натиском. Тесак молотит без остановки, как водяной молот, с такой силой и частотой, что меч едва успевает ставить защиту, не говоря о контратаке. И все же — успевает. Непрерывная рубка идет, кажется, с трех сторон сразу — тесак метит в цель справа, слева, сверху. Но длинная полоса ажурного металла неизменно встречает вражеский клинок. Кажется, что огненные отблески на стали живут собственной жизнью, танцуя вокруг лезвий красными демонами, что вечно жаждут крови.