— Ну что… пора и на боковую, пожалуй, — Сантели избегал встречаться взглядом с Матрисой. Как обычно перед выходом в дорогу он чувствовал себя как будто «не отсюда». Словно незримая завеса отделяла бригадира от мира живых во Вратах.
— Утром не провожай, — закончил бригадир, поправляя топор за поясом.
— Еще чего, — фыркнула аптекарша. У нее тоже получилось чуть наигранно, самую малость фальшиво. Как будто ей очень хотелось что-то сказать деловому партнеру, но…
Всегда есть какое-нибудь «но», подумал бригадир.
— Все вроде обсудили, — сказал он скорее себе, перебирая в памяти детали их общего плана, как будто череду бусинок на шелковой нити. — Ничего не упустили.
Матриса многое могла бы ему сказать. И хотела бы сказать. О том, что весь план сшит «на живую нить», так что дальше просто некуда. Что на этот раз в бригаде слишком много незаменимых людей, которых нельзя терять. Что бретер вряд ли справится, а за Хель надо следить, чтобы сама себя в пути не зарезала от общей неумелости к жизни. Что идея обнести проклятый дом на болотах, откуда немногие возвращались живыми и никто — с прибытком, настолько неудачная…
Аптекарша ничего не сказала. Потому что в главном Сантели был прав как Пророк, толкующий видения Посланника — только риск приносит победу. Сантели больше не хотел оставаться бригадиром, а Матрису тяготила жизнь аптекарши. Оба они полагали, что теперь достойны большего. А значит — пришло время Большого Риска. И каждый из партнеров поневоле сделает все, что было оговорено заранее.
— Когда вернусь… — Сантели помолчал. — Когда вернусь… — повторил он, собираясь с решимостью.
— Возвращайся. Странствие выйдет долгим.
— Когда вернусь, — повторил бригадир в третий раз. Пригладил косички на висках, заплетенные так, чтобы не перекрывать обзор и давать хоть какую-то защиту от скользящих ударов по лицу.
— Выходи за меня замуж.
— Что?.. — Матриса была уверена, что после опыта жизни в пустошах ее ничто больше не удивит. Однако Сантели смог, причем всего тремя словами.
— А чем я плох? — совершенно серьезно вопросил бригадир.
— Ну… не плох… но… — аптекарша попыталась как-то формализовать свое интуитивное неприятие идеи, но каждый пункт при вдумчивом рассмотрении оказывался, по крайней мере, шатким.
— Я тебя не люблю, — сказала, наконец, Матриса и запунцовела от стыда, настолько нелепо это прозвучало. С тем же успехом закаленный в битвах ветеран мог застенчиво признаться, что боится мышей и буки в шкафу.
— Я тебя тоже, — честно признался бригадир. — Но разве это помеха честному деловому партнерству? Я умею бить людей, а ты — считать деньги. По-моему отличный союз получается.