Матеуш не говорил, что делать в таком случае. Надо, видимо, придушить его где-нибудь в лесу. Отправить человека на тот свет собственными руками? О господи! Хоть бы Бенек что-нибудь сказал, дал знать, что думает! А он только знай хлещет по лошадиным спинам как ошалелый.
Въехали в лес, вернее, лесок, молодой лесок, остановились и приказали мужчине слезть с телеги.
Бенек сначала отводил глаза, но в конце концов в ответ на вопросительный взгляд Зенека быстро провел ребром ладони по шее. Зенеку сделалось жарко, а потом холодок пробежал по спине.
— Сколько наших загубил? — Бенек с пистолетом в руке медленно приближался к перепуганному человеку. — Говори правду!
— Ни одного, клянусь! — Тот переводил бессмысленный от страха взгляд с одного парня на другого. Внезапно он пригнулся и бросился на Бенека, пытаясь вырвать у него оружие.
Зенек изо всех сил ударил его по голове рукояткой пистолета.
Ребята посмотрели друг на друга. Оба были мертвенно бледны, с трясущимися губами и руками.
— Поднимай его. — Бенек первым пришел в себя.
Они схватили труп за руки и за ноги и, спотыкаясь, поволокли в заросли; прикрыв его сухими листьями и засыпав следы крови, вскочили в телегу и стеганули лошадей.
Ехали молча, украдкой поглядывая друг на друга. Зенек был близок к обмороку.
Когда выехали из леса, солнце уже скрылось за горизонтом. Поджидавшие остановили их условным сигналом. Парни тяжело слезли с повозки.
— Сил у вас хватит? — смеясь, спросил их молодой мужчина в шубе. — Наш староста довольно внушительных размеров.
— Прикончили одного такого… — выдавил из себя наконец Зенек…
— Кого? Где?
— Он задержал нас около Камениск, хотел проверить наши документы. Какую-то бумагу вытащил. Мы прикончили его в лесу.
— Выстрела не слышно было, — сказал мужчина, который, видимо, был старшим.
— Прикончили его без выстрела… Рукояткой пистолета…
— Рукояткой пистолета?..
— Вот его документ. — Зенек протянул бумагу.
— А-а, как же, знаем его! Доигрался наконец! Правильно сделали, давно пора было расквитаться с ним. Где он теперь?
Они объяснили, а потом медленно пошли к дому старосты. У Зенека подгибались ноги. Даже та, негнущаяся.
— Что ты так хромаешь? — спросил один из местных.
— Я всегда так хромаю, — пояснил он и стиснул зубы.
О их деятельности знали немногие — не считая Матеуша и его брата Александера, может быть, трое-четверо из руководства. Не хотели их раскрывать. Парни были удобны тем, что их считали глуповатыми. Сначала это мучило их, но потом они привыкли. Все поручения выполнялись добросовестно, и до сих пор все шло гладко. Их операция в Каменисках прошла успешно; ни жандармам, ни полиции не удалось напасть на след ее исполнителей.