Его «Старые эстонки», почти-кричащая поэма о бессоннице, носит подзаголовок: «Из стихов кошмарной совести».
Сны-стихи Анненского также мучительны, это — не углубление в сон, а выход из сферы сна в тоску, в холодные зори испытующего, казнящего самосознания.
39.
И вот, пробудившись внезапно, во тьме, еще не успев собраться с мыслями, — настолько, чтоб начать ими снова любить себя, — ты вдруг почувствуешь, что какое-то «ты» — странное, не-однородное и, в силу не-переживаемости каких-то пустот, частичнонезаконное место; внезапно поймешь, что не настолько ты — весь и насквозь — «я», самосознание; — вдруг, как нечто пустое, выявишь в себе — в «топографически» — неопределимых проемах — и «области праха», и области такой неживой «матерьяльности», которою — строят (словно на стройке!), которая — как для лопат, как для молота, для уличного ветра; (и вот почему-то ты оказался в коридоре, — а что если это — все, если ты отсюда уже никогда ни к чему не вернешься; — будешь — внезапно — так отменен, — все — «нет»; скоро потухнет и мысль; и останется один коридор; — а спящие рядом? — кто изображал им разговор, присутствие, существование, — и так и останутся — потом — за столом — раскрыв — от удивления — рты?..), —
таков, в перерывах сна, — ты, внезапно оказавшийся в коридоре, — словно в закоулке какой-то пустынной, вселенской Туманности.
40.
И все же — «погрузимся в ночь»[2].
Там — люди. Там, в глубинах сна, — общность живых и умерших.
И как не представляем мы себе «социальными» или «национальными» души умерших, — так, хотя бы в снах, будем доверчивы к душам живых — пожелаем себе, для этого ясного, словно простившего нас, — сна.
Ибо кто еще, кроме Поэзии, разрешит себе это занятие?..
I20–24 января 1975 г.|
Москва, Очаково
поэзия-как— молчание
разрозненные записи к теме
1.
Слушание — вместо говорения. Даже — важнее видения, какого угодно (даже — в воображении).
И: шорохи-и-шуршания. Шуршит — столь отдаленное — уже — начало. «Мое», «я сам».
Там «всё» — молчание, Все — давно — распрощались. Пусты строения. Холод. Давний ветер, — он мертв. Пустые чуланы, Ветер, — мертвая рассыпанность — мертвой муки.
Не ностальгировать. Я — ведь — и не… — куда уж. Слишком — из прекратившихся пространств из «сил», — давно отмененных.
Все было — чтобы умолкнуть. Но — там. Во имя всего, что — там.
Без веяний — «душ». Без — встреч.
Возвращение-сон. Но уже — ни к кому. В холод. В безымянность. В отсутствие.
2.
Паузы — места преклонения: перед — Песней.
3.
Одинокие листья строк, — будто действительно — на ветру.
«Истина в поэзии — накал», — это зависшая — в пустоте — строка.